— Да никто и не собирается на счастливое стечение обстоятельств уповать, — сказал Батлай, вливаясь в обсуждение. — Достаточно того, про что Арсений Олегович говорил. Могло и этого не быть.
— Профессиональные военные среди вас есть? Бывшие, конечно же, — спросил стеклорез. — Нет? Жаль. Эх, Андреича бы сюда… Он бы навёл тактико-стратегического шороху.
— Ты ещё Рокоссовского вспомни, — откликнулся Книжник. — Или Суворова. Давай без фантазий. Пойдём как есть. Смелость, как известно, города берёт.
— Ша, увлекающиеся, — улыбнулась Лихо. — Давайте по существу.
— А что — по существу? — Шатун махнул рукой, то ли отгоняя какую-то мошку, то ли просто ставя точку в разговоре. — Сначала до лаборатории, если всё путём — едем дальше. Если нет — мозговать с учётом новых обстоятельств. А демагогию оплодотворять мы можем, пока язык до дыр не сотрётся. Молоха в этом нелёгком деле мы всё равно не переплюнем.
— Поддерживаю. — Бурят уважительно посмотрел на громилу. — А кто такой Молох?
— Встретился один такой, — сказал Алмаз. — Лясы точить — величайший был мастак, пока на Книжника не нарвался. Книжник у нас только с виду худой и нерешительный. А в деле — сущий профессионал, хоть специализация у него крайне узкая.
Книжник незаметно ткнул его кулаком в бедро. Стеклорез замолчал.
— Когда выезжаем? — Арсений Олегович подвёл итоги. — Предлагаю один день дать на подготовку. Мелкий ремонт транспорта, осмотр оружия… Возражения или какие-то полезные дополнения будут?
Не было ни первого, ни второго. Старый учёный отдал необходимые распоряжения, и все разошлись по указанным участкам работ. За столом осталась только четвёрка, он сам и бурят.
— Покажите ваш механизм, девушка. — Арсений Олегович просительно посмотрел на Лихо. — Обычное человеческое любопытство. Не каждый день предлагают ехать мир спасать. Хочется подержать в руках единственную надежду…
Лихо вынула из кармана деактиватор и положила перед ним. Старый учёный осторожно коснулся кончиками пальцев гладкой поверхности, застыл, словно пытаясь проникнуть в самую суть кругляша. Закрыл глаза, накрыл его ладонью.
— Ничего не понимаю. — Он убрал руку, и блондинка забрала чуть нагревшийся от его прикосновения деактиватор. — Знаете, у меня есть такое умение, ещё досдвиговое, — с большой долей вероятности определять начинку любого механизма. Электронную, механическую… А здесь — что-то непонятное. Как будто внутри — целый мир. Уменьшенный, загнанный под эту оболочку. Ясно одно: это технология далёкого будущего. Если мы до него доживём, господа хорошие, до будущего…
— Тут можно сказать только одно. — Очкарик улыбнулся одним уголком рта. — Согласно женской логике — Лихо не в счёт, у неё логика особенная, самым нахальным образом выбивающаяся из среднестатистических показателей, — или доживём, или нет. Я так полагаю, что да. А почему бы и нет?
Облака были самого обычного колера — желтовато-серого. Нормальные такие облака, от созерцания которых на душе делалось самую чуточку позитивнее. На одну тысячную, стотысячную… неважно. Главное — лучше. Дорога тоже была не самая убитая. Обычная грунтовка, чуть ухабистая, в меру заросшая таёжной флорой, но вполне годная для небыстрого передвижения на хороших колёсах.
— Я нашёл ваши координаты. — Арсений Олегович, покачивающийся на заднем сиденье «Горыныча», наклонился к Лихо. — Всё не так плохо. Это не в дальней от нас стороне города и не в центре. Это точно, что деактиватор не способен сработать раньше? Проход к точке — одно из неизменных условий?
— Да, — с нескрываемым сожалением ответила блондинка. — Разве что, плюс-минус пятьдесят метров, не больше. Не знаю, почему такие беспощадные условия, но выбирать-то не приходится…
— Значит, пойдём куда требуется, — подытожил старый учёный. — Если не ошибаюсь, точка находится прямо на площади Советов. Там ещё такой серьёзный памятник Ульянову-Ленину имеется, кажется, без мировых аналогов… И насколько я помню — в последний раз, где-то с полгода назад, он был на месте.
— Долго ещё ехать? — Лихо глянула через плечо на Арсения Олеговича. — Около двух часов уже тащимся. Я так прикидываю, что уже где-то близёхонько?
— Правильно. — Арсений Олегович согласно опустил веки в подтверждение сказанного. — Не переживайте. Батлай эти места знает. Если уж он не найдёт, то либо апокалипсис уже начался, либо это совсем не Батлай.
— Я смотрю, он мужчина серьёзный, — сказала блондинка без оттенка насмешливости. — Уважением поневоле проникаешься…
— Батлай в переводе с бурятского — «смелый», — просветил Арсений Олегович. — На него можете положиться, как на самих себя. Я вам заявляю это без всяческого преувеличения. А учитывая то, что у него при набеге погибли три дочери и жена, он будет биться до последнего. Ему в жизни просто фантастически везло, жена три раза беременела и всё три раза рожала нормальных детей. Ни одного урода. И вдруг раз — и никого… Он мне жизнь спас, а своих — не сберёг. Есть человеку за что счёты сводить.
— Понятное дело, что есть…
— Да всем есть. — Старый учёный вдруг ссутулился как-то потерянно. — Одно только удручает. Что не доведётся по душам потолковать с той мразью, которая весь этот бардак сообразила. А то я бы своих старческих силёнок не пожалел, объяснил бы, какие у меня претензии… Пока кровью блевать не потянуло бы. Какая мерзость вся эта жажда лёгкой и кажущейся безопасной наживы… Суки. Голыми руками рвал бы, не останавливаясь.
— Не могу не разделить вашу точку зрения, — сказал Алмаз. — Очень жаль, что не доведётся.
— Подъезжаем. — Арсений Олегович указал пальцем куда-то в сторону невысокой, продолговатой сопки. — Вот туда, и всё. Добро пожаловать в «Утопию».
— Какой любопытный пейзаж. — Сопка осталась позади, «Горыныч» остановился, и Книжник выпрыгнул наружу, озираясь вокруг. — Если проводить сказочные параллели, то можно сказать, что тут бился целый выводок богатырей, разнося в труху многочисленное племя разномастной нечисти. И в основном — вырванными с корнем стволами вековых дубов.
— Да… — Лихо подошла к очкарику, легонько присвистнула. — Не согласиться нельзя.
Просторная поляна была сплошь покрыта буграми, рытвинами, щербинами, сдвинутыми пластами земли, имеющими самую причудливую форму… Тайга на противоположной границе поляны была похожа на кучку доминошек, сначала поставленных на попа, а потом походя сбитых носком берца. Могучие представители семейства хвойных беспорядочно лежали вповалку, образуя что-то немыслимое. Батлай, уже покинувший своё водительское место, подошёл к Арсению Олеговичу, ожидая дальнейших распоряжений.
