— Должен сказать, что в целом вы справились лучше, чем я ожидал и не ударили лицом в грязь перед другими отряда, чего можно было ожидать после, мягко говоря, фиаско на последнем декадном тесте…
Не сказать, чтобы меня так уж сильно интересовали результаты выпускных экзаменов. Я выберусь отсюда очень скоро, и не имеет значения, с каким средним баллом.
— … зачитываю баллы в алфавитном порядке и средний балл в конце. Подробная информация будет чуть позже разослана на ваши ЛСС. Итак…
Когда очередь дошла до меня, я даже не дрогнул.
— … физика — 95 баллов, химия — 92 балла, общая биология — 88 баллов, генетика — 90 баллов, астрономия — 95 баллов, математика — 89 баллов, телекоммуникации — 93 балла, компьютерное моделирование и программирование — 89 баллов, прикладной системный анализ — 90 баллов, графический дизайн — 92 балла, экология — 92 балла, всемирная история — 90 баллов, история Содружества — 92 балла, правоведение — 97 баллов, основы психологии — 89 баллов, социология — 88 баллов, политология — 89 баллов, конфликтология — 91 балл, экономика — 94 балла, основы бизнеса — 94 балла, классическая культура — 95 баллов, современная культура — 86 баллов, деловой английский язык — 93 балла, управление временем — 80 баллов, самоконтроль и самовоспитание — 84 баллов, общение, построение отношений и лидерство — 92 балла, основы гражданского сознания — 78 баллов, христианское благочестие — 80 баллов, общая инженерно-техническая подготовка — 98 баллов, гражданская оборона и безопасность жизнедеятельности — 100 баллов, физическая подготовка — 100 баллов, медицинская подготовка — 96 балла, СРЕДНИЙ БАЛЛ — 91.
Хотя на моем лице не отразилось никаких чувств, я чувствовал, что все смотрят на меня чуть ли не с завистью — это был чрезвычайно высокий балл как для выпускных экзаменов и, возможно, я стану лучшим в отряде, о чем никогда ранее не мог и помыслить. Но это меня не волновало. Я слушал далее одним ухом, мысленно уже пребывая на свободе.
— Похоже, даже тебя удалось чему-то научить, Сандерс, — скривился Кито, недовольный, что довольно низкие оценки по его предметам — управлению временем и основам гражданского сознания — не смогли испортить мне общую картину.
Я не удержался от мрачной улыбки, узнав, что у Паоло Торричелли средний балл — 78, причем он провалился даже по физике и математике, которые считал своим коньком. Поль выглядел просто жалко. Он оказался всего лишь седьмым в отряде — сразу за Шоном, ухитрившимся набрать 80. Худшим баллом был 69, которые наскреб себе Серега Парфенов — не так уж и плохо для «черного отряда».
— Итак, на этот раз все вы набрали проходные 60 баллов, так что на повторный курс никто не остался. Я этим весьма удивлен, — подвел итоги куратор. — Теперь все более или менее знают, на что рассчитывать. Если ваши баллы не удовлетворяют требования тех учебных заведений, куда вас намерен был направить грантодатель, или если вы так и не получили грант, педагогический совет сам определит вашу специальность. Вы будете вызваны на консультативное собеседование в течение следующих 48 часов. Точное время вашей очереди будет вам сообщено. Хочу так же сказать, что хотя академический год завершен, правила поведения и график дежурства никто не отменял, а свободное время теперь не стоит тратить попусту — занятия спортом (большинству из вас это очень пригодится), самообразование, культурно-творческая деятельность — я прослежу, чтобы оставшиеся дни не стали для вас вредным бездельем. Завтра же должна быть произведена генеральная уборка территории. Староста — разбейте отряд на группы и позаботьтесь, чтобы каждый знал свой участок работы. Вы поняли?!
— Да, сэр!!! — прокатился по аудитории радостный хор.
27 июня 2079 г., вторник. 749-ый день.
Генеральная уборка никогда еще не проходила в столь оживленной атмосфере. Некоторые ученики, казалось, парили над территорией, смеялись, шутили и сияли намного ярче июньского австралийского солнца. Другие наоборот, были угрюмы, молчаливы и задумчивы. Каждый из них мысленно уже был на свободе, которую каждый представлял себе по-разному — многие забыли, как она выглядит, а некоторые и вовсе никогда ее прежде не знали. Сложно сказать, к какой категории следовало причислить меня. Я пока еще запрещал себе думать о том, что ждет меня за стенами интерната. Нет, еще не время. До моего избавления оставались считанные дни на календаре, но некое шестое чувство подсказывало, что мои испытания здесь еще не окончены.
— Ты чего скис? — Ши беспечно ткнул меня локтем и подмигнул мне. — Ты разве не чувствуешь этого? Принюхайся. М-м-м. Это же ветер свободы.
— Еще рано, — пробормотал я в ответ.
— Да ну его лесом! Я уже поступил! Поступил на гребаный факультет геофизики гребаного Института горного дела в Эллис-Спрингс. «Дженераль» уже перевел денежки куда надо. Так что, даже если я сейчас скажу прямо в лицо Кито, чтобы он трахнул себя сам, и меня запроторят на остаток времени в «карцер» — мне по барабану. Слышишь, Кито?! Трахни себя в свою тощую желтую задницу!!!
По рядам парней, занятых уборкой, прокатился смех, а кое-кто, наоборот — возмущенно нахмурился, испуганно притих и постарался отодвинуться подальше от Хона, чтобы не накликать на себя никаких бед, когда до избавления осталось совсем немного. Я не числился более старостой, поэтому не счел нужным его одергивать — пусть говорит, что вздумается.
— Я еще даже не знаю, куда меня определили, — заметил я.
— Да хоть к черту на кулички. Расслабься, Алекс… или как там тебя зовут?
— Ты чего, Ши? — цыкнул на него кто-то.
— А что такого?! Пофиг уже! Скажи-ка, дружище, как тебя там на самом деле?
Ральф предостерегающе помотал головой, напоминая мне о самообладании. Но я чувствовал на себе испытывающий взгляд Ши Хона, который за два проведенных здесь года так и не был сломлен, а в эти заключительные дни, похоже, решил напрочь презреть интернатовские порядки. И этот взгляд не позволял мне просто опустить глаза вниз и промолчать. В конце концов, терять уже и впрямь почти нечего.
— Ди-мит-рис, — после долгой паузы, преисполненной напряжения, выдавил из себя я жалкий шепот, почувствовав, как по лбу прокатилась капля пота.
Я не был уверен, что это странное греческое имя, звучащее как полузабытый призрак из прошлого, могло иметь какое-то отношение ко мне. Мне было страшно произнести его впервые за столько времени, действительно страшно. И это означало, что Петье почти добился своего.
— Что? — не расслышал кореец.
— Димитрис! — вдохнув поглубже, громче сказал я.
— Чего?! — удивился Хон. — Что это за имя такое?!
— Греческое.
— Так ты грек?!
— Нет. Просто…
— Зайди ко мне в кабинет, Алекс, — произнес мне в ухо усталый голос Петье. — Прямо сейчас, пожалуйста. И передай своему товарищу, что охрана сейчас прибудет, чтобы сопроводить его туда, где он проведет остаток своих дней в интернате, позором и кошмаром которого он стал. Как жаль, что у меня нет машины времени, и я не могу поставить ему «НВЦ» вместо нерадивых сотрудников детского центра, проморгавших у своего питомца столь очевидную социопатию!
— Что такое? — испуганно спросил Серега, увидев все по выражению моего лица. — Что случилось?
— Тебе, похоже, пора туда, куда напрашивался, — мрачно сообщил я Ши. — Что, не мог еще пару дней подержать язык за зубами и подышать свежим воздухом?
— А, черт! — сплюнул Хон, пожав плечами, и бесшабашно улыбнулся. — Ну сказал старому пердуну трахнуть себя, что тут такого? Ладно, пусть Петье его трахнет. Или наоборот. Мне-то что?..
По пути к учебному корпусу я заметил, что атмосфера в интернате в последние дни перед выпуском заметно переменилась. Выпускники, не занятые на генеральной уборке, поголовно выбрались на улицу, нежась в лучах теплого июньского солнца — кто-то играл в бадминтон или баскетбол, кто-то сидел на траве у искусственного озера, просто судачил о том о сем, пока еще робко радуясь долгожданной свободе. Нечто подобное я наблюдал два года назад, еще будучи абитуриентом, но тогда долгожданное избавление было так далеко от меня, что я неспособен был ощутить причастность к счастью Энди Коула и других выпускников. А сейчас я один из них. Почему же на сердце такая тяжесть и тревога?
