Майор Таран сложил руки за спиной и замер напротив экрана. Загадочные звезды в нем были настолько далеки, что движение корабля, разгоняющегося до скорости гиперпрыжка, было практически незаметным. Но очень скоро «Кайман» прыгнет, и тогда все эти, казалось бы, недосягаемые звезды станут близкими и доступными…
Как мишени на экране боевого компа. Просто целями для контратаки…
Как и в случае с дневным посетителем, звонок раздался именно в тот момент, когда Ульрих дочитывал последний абзац третьего документа. Но в отличие от Слободана Марича абонент представился сразу. Да и если бы не представился… Первую леди знал в лицо каждый. Даже равнодушный к гиперсети и светским новостям Ульрих.
— Здравствуйте, старший следователь Ульрих, я Наталья Томилина, директор «Мировых новостей».
После приветствия Наталья некоторое время внимательно разглядывала Руперта, но не потому, что ждала ответа. Как показалось Ульриху, она просто изучала его, словно бы пытаясь понять, насколько много тот знает по некой закрытой теме.
— Здравствуйте, Наталья Дмитриевна. — Руперт на секунду растерялся. В свете последних событий можно было ожидать еще и не такого поворота, но все равно было как-то неуютно. Пока страсти разгорались где-то на страницах условно документальных повестей, все казалось далеким и не имеющим отношения к окружающей действительности. Теперь же, в третий раз за день, встретившись лицом к лицу с одним из героев, Ульрих окончательно запутался и больше не понимал, где кончается беллетристика и начинается реальная жизнь. Но главное, он не понимал — что делать?
— Чему обязан?
— Я вас отвлекла, вы что-то читали?
— Да… Но я закончил.
— Интересно было?
— Да, но… — Ульрих насторожился. — Вы же не за этим позвонили? Не для того, чтобы выяснить, чем я занимаюсь на досуге?
— Нет, не за этим, — согласилась Наталья. — Я знаю, что вы читали. Это я отдала Кювье материалы по делу.
— Ваш подарок стоил ему жизни, — заметил Руперт.
— Я знаю. Мне очень жаль Жоржа, но его смерть лишь подтверждает мою теорию, надеюсь, вы не пропустили сцену нашего с Фирсовым разговора после совещания Группы?
— Я ничего не пропускал. Вы не верите в чужих, считаете, что надо искать тайную террористическую организацию.
— Правильно. Вы со мной не согласны?
— Согласен. Только… мой опыт подсказывает, что невозможно более десяти лет скрывать такую серьезную конспиративную сеть. Особенно трудно было бы это сделать в последние годы, после того как свои посты заняли Симонов и Картер. Да и Белкин еще та ищейка. У них опыт профессиональных разведчиков плюс отличное чутье, интуиция, если угодно.
— Да, этому их специально учили. Особые тренировки позволили им расширить возможности как традиционных органов чувств, так и интуиции.
— Об этом вы не написали.
— Автор документов не я.
— Не вы? И к началу расследования меня не вы подталкивали, и фальшивые повестки не вы посылали?
— Нет, я лишь снабдила автора необходимой информацией. А повестки… это делали мои помощники.
— Например, следователь Троицкая?
— Почему вы так решили?
— Просто выяснил ее девичью фамилию и сопоставил факты.
— Что тут сказать? Вы настоящий профессионал.
— Ладно, насчет меня вопрос второй. А почему вы не опубликовали документы в своем издании или не переслали нам, зачем было превращать достоверные факты в беллетристику?
— Это слишком сложный и очень личный вопрос…
— Такой же, как «бомбить Москву»?
— Примерно. Я уверена, что Фирсов заблуждается, пытаясь искать врага там, где его нет, но я не могу открыто высказать свое мнение. Слишком непредсказуемые последствия это будет иметь для Группы. А все они мои друзья.
— Тяжелый выбор: друзья или Нации. — Ульрих сказал это совершенно серьезно.
— Да, хотя я могу преувеличивать серьезность ситуации.
— Вряд ли. Армия нашла полигон и отправилась на поиски логова, значит, угроза реальна, вот только с чьей стороны?
— Вот именно. Я уверена, что с таким вооружением внутренний враг гораздо опаснее внешнего. Ведь он может применить оружие в любой точке нашего пространства, а чужим для этого потребуется сначала проникнуть в Нации. Помните, я говорила Владу во время последней встречи, что всем может заправлять один из нас? Если это верно, то наступило время удара в спину. Фирсову и всем остальным.
— Почему вы так решили?
— Мои личные источники вышли на след противостоящей нам команды. Если поторопиться, можно предотвратить катастрофу, убедив Фирсова бросить все силы на реальный фронт, а не бомбить отвлекающие цели вроде полигонов и фальшивого логова.
— Фальшивого?
— У меня уже есть копии первых отчетов группы майора Тарана. Поверьте, враг снова всех обманул.
— Я могу взглянуть на эти отчеты?
— Они в работе. У автора предыдущих документов. Но если вы свяжетесь с ним, он не откажет вам в содействии.
— Как же я с ним свяжусь, если не знаю его имени?
— Я не могу произнести имя вслух, гиперсеть слишком прозрачна. Я не хочу, чтобы моего друга постигла участь лейтенанта Кювье. Но если вы проанализируете последние события, то легко догадаетесь, кто этот человек.
— Хорошо, попробую догадаться. Но вернемся к теме. Значит, я понадобился для того, чтобы добыть факты по этой… антигруппе? Она как-нибудь называется? Или это тоже опасно произносить вслух?
— Опасно, но лишь для меня и вас. Если вы готовы рискнуть…
— Это моя работа, — не колеблясь заявил Ульрих.
— Она называется «Каин»…
— «Каин»? — Ульрих задумался. — Уже что-то. Но этого мало.
— Я…
Связь неожиданно прервалась. Руперт попытался ее восстановить, но комп Томилиной принципиально не отвечал. Следователь выругался и оставил тщетные попытки.
Вообще-то было странно, что могло случиться? Поломка? Вряд ли. Блокировка? Тоже. Неужели «Каин» отреагировал? Вот это более реально. Хотя в гиперсети столько дублирующих систем, что никакому «Каину» не перекрыть канал так внезапно и наглухо. Тем более не «хакнуть» с лета президентскую связь. Подслушать при достаточной подготовке можно, а перекрыть…
Что же получается, «перекрыли» не связь, а самого абонента? Но как? Похитили, что ли? Или вообще… того… Недаром же Наталья предупреждала об опасности.
Черт! Нет, убивать ее никто бы не стал. Ни «Каин», ни «крот» в Группе. Не тот у них класс, чтобы так примитивно действовать. Ведь любое преступление — это привлечение внимания властей, а подполью оно ни к чему. Похищение, конечно, тоже наказуемо, но оставляет простор для маневра. Вернул заложника, и разошлись. А когда возвращать уже некого, остается только идти ва-банк, на штыки, а это гарантированный конец игры. В общем, нет никакого резона устранять Наталью Дмитриевну. Одни хлопоты и неприятности. Значит, временно изолировали…
