"Не дайте им уйти!" — заорал Сергей во всю мощь своих легких, стараясь перекричать шум вертолетного мотора, когда цепь солдат подошла поближе. — "У них авиационная пушка!"
Настя лишь мельком глянула на вертолет и снова прижалась к окуляру оптического прицела. Вот они, гады, бегут назад, к шлюпкам. Поймав в прицел спину одного из бегущих, она плавно потянула за спуск. Фигура в оптическом прицеле качнулась в сторону и пропала.
"Все, Настя", — Сергей тихонько положил ей руку на плечо. — "Для нас этот бой окончен".
Он встал и вытянулся перед подошедшим к ним офицером:
"Гражданин подполковник! Разрешите доложить!"
"Вольно, сержант. Докладывайте".
"Докладывает сержант Мильченко. Группой под моим командованием за период конец июля — август совершены три диверсии в расположении противника, ряд мелких нападений на патрули, отпечатано и распространено более трех тысяч листовок. Потери — двое убитых. Лейтенант Гаврилина покинула группу четыре дня назад, отдав нам приказ действовать самостоятельно, и о ее местонахождении в данный момент сведений не имею". — Затем Сергей вздохнул и промолвил, мотнув головой, — "Плохой из меня вышел командир. Не уберег ребят. И задание не выполнил".
"Это ты зря", — ровным голосом ответил Сухоцкий, — "ясно же было, что без потерь такое дело не обойдется. Да, кстати, Гаврилину мы нашли".
"Как она?" — немного оживился Сергей.
"Жива. Правда, подобрали мы ее в бреду, почти в беспамятстве. Она даже стреляла в нас, а потом сама пыталась застрелиться. К счастью, магазин у ее "Гюрзы" был уже пуст. Да и наших она зацепила только одного, в руку".
"Слава богу", — вздохнул сержант.
"И задание свое вы, думаю, выполнили. Налеты на нашу территорию за последние две недели практически прекратились", — добавил Сухоцкий.
"Жаль, Тимофея Боковлева мы так и не достали", — все еще продолжал сокрушаться Мильченко.
"Ну это как сказать", — улыбнулся Юрий. — "По донесениям наших агентов, у него страшно изуродовано лицо — раздроблена скула, кости носа, исковеркана верхняя челюсть. И правой рукой он теперь практически не владеет".
"Так он после этого совсем на нас разъярится!" — возразил Мильченко. — "Боюсь, как бы он теперь напролом не пошел. Так что пока с ним не рассчитаюсь окончательно, спокойно спать не буду".
И тут в разговор вмешалась Настя, до того стоявшая чуть поодаль:
"Это мой промах. Мне и исправлять".
Мильченко ничего не ответил на это, а лишь коротко промолвил:
"Надо найти Таланкина".
Они двинулись вслед за наступающей цепью автоматчиков. Таланкин лежал лицом вниз на бетонной сковороде, но не там, где его настигли пули. Кровавый след на бетоне показывал, что он каким-то непостижимым образом сумел проползти пять или шесть.
Сергей и Настя первыми подскочили к нему. Мильченко осторожно перевернул Костю на спину. В него попал только один 20-мм снаряд, но огромная рваная дыра его бронежилете ясно говорила о том, что жизни в этом теле быть не может. Однако веки Кости затрепетали и чуть приоткрылись, а губы, на которых пузырилась розовая пена, еле слышно прошептали:
"На… стень… ка…"
Умирающий, казалось, только и ждал этого момента, чтобы израсходовать свои последние силы на ее имя и затихнуть навсегда. Первый раз за последние три месяца Настя заплакала.
Мильченко, доставив двух своих уцелевших бойцов в госпиталь, сам отправился вместе с Сухоцким в штаб гарнизона. Вызывающая активность Центральных уже ни для кого не была секретом. Их боевики стали часто проникать к окраинам Города, нередкими стали и их рейды в сельскую местность. О боевых столкновениях в Залесье тоже знали все.
"Судя по тому, что мы знаем, у Центральных две основных цели. Первая — Залесские нефтепромыслы и нефтеперегонный завод под Зеленодольском. Вторая — материальные ресурсы Города. Пока они применяют тактику рейдов и налетов. Но в любой момент они могут навалиться большими силами и постараться отгрызть и удержать какой-нибудь солидный кусок", — говорил Юрий Сухоцкий собравшимся офицерам ополченцев и командирам отрядов городской самообороны.
"Ну, на Город они вряд ли полезут", — заметил офицер с погонами старшего лейтенанта, командир роты ополченцев (он был из числа рыбаковских коммунаров). — "Для обороны Города мы можем выставить в общей сложности четыре роты с тяжелым вооружением. А в случае прямой агрессии можно рассчитывать и на батальон федералов".
"Думаю, если их непосредственно не зацепят, они вряд ли станут встревать в то, что считают нашими внутренними разборками", — покачал головой Сухоцкий. — "Однако Город, действительно, крепкий орешек. Чтобы его штурмовать, им придется бросить сюда всю свою дивизию. А Боковлев не пойдет на это, пока не будет уверен в успехе. Что ему может дать такую уверенность?" — Юрий сделал паузу и оглядел присутствующих, затем продолжил:
"Здесь для Центральных возможны два варианта. Первый — они постараются нанести удары по нашим аэродромам и уничтожить авиацию, а также выбить у нас заранее, при помощи диверсий, как можно больше тяжелого вооружения. Второй — обзавестись немалым количеством собственного тяжелого оружия и в особенности эффективными противотанковыми и зенитными средствами. Один вариант, конечно, не исключает другой".
Старший лейтенант недовольно поджал губы:
"Это значит, что мы можем принимать лишь пассивные меры охраны нашей боевой техники, а инициатива будет принадлежать Центральным! И рано или поздно они все равно сумеют учинить нам какую-нибудь пакость, или соберут достаточно сил и средств, чтобы обеспечить себе перевес. Надо их упредить, перехватить инициативу! Иначе мы заранее обрекаем себя на риск поражения".
"Вы правы. Но следует хорошо продумать характер упреждающих мер. Ведь начинать полномасштабную превентивную войну для нас крайне нежелательно. Поэтому надо быть весьма осмотрительными. В одном могу вас уверить — я немедленно обсужу возможность активного противодействия Центральным с полковником Айтуллиным. Самостоятельно же пока попрошу вас ничего не предпринимать". — И подполковник Сухоцкий обвел присутствующих внимательным взглядом.
На крыльце Мильченко обратился к Сухоцкому:
"Гражданин подполковник, не сможете подбросить меня до госпиталя?"
"Садись!" — Юрий кивнул на БТР, оборудованный как командно-штабная машина.
Внутри у них состоялся краткий обмен мнениями:
"Как ни крути, а мне надо доделать начатое", — твердо произнес сержант.
"У тебя осталось всего два человека, да и те измотаны до предела
