– Прости, Катюш, – виновато сказал я. – Давно ты здесь?
– Да уж час, наверное, будет, – сказала она, кладя томик на стол. – Как лекции закончились, так и решила к тебе заглянуть, порядок слегка навести, а тут вот книжка интересная под руку попалась…
Она вдруг съежилась и с тревогой спросила:
– А что, дядя Рик, тебя кто-то преследует?
– С чего ты взяла? – криво усмехнулся я. – Это я так тренируюсь. На всякий случай, знаешь ли, чтобы форму не потерять… Кстати, о форме фигуры. Давай лучше переместимся в кухню да сварганим что-нибудь вкусненькое, а то ты, наверное, зверски проголодалась. Одними яблоками сыт не будешь.
– Умгу, – промычала Катерина, – это ты не в бровь, а в глаз попал.
– Тогда вперед, – сказал я.
Пока мы, нацепив фартуки, готовили на скорую руку то, что можно было соорудить из снеди, хранящейся в холодильнике, Катерина делилась со мной впечатлениями об учебе, рассказывала о своих подружках, о дискотеках и прочитанных книгах. Я слушал ее не очень внимательно. Половина моего сознания была занята тем, что, помимо моей воли, прислушивалась к тому, что творится в квартире. Я никак не мог понять, каким образом Демиург мог звонить мне отсюда, если в это время здесь находилась Катерина. Воображение мое разыгралось самым зловещим образом, и я представил, как моя падчерица, напевая, полощется под струями душа, а в это время по квартире крадется тип отвратительной внешности, зажав в руке опасную бритву… Тут мне почудилось, что где-то в недрах квартиры хлопнула дверь, и, оборвав Катерину на полуслове, я стремительно выскочил из кухни.
Все было в порядке. Никаких следов того, что здесь побывал кто-то чужой. Пора перестать терзать себя измышлениями о проникающих сквозь стены маньяках, иначе можно запросто свихнуться… Скорее всего, парадоксы, связанные с Демиургом, объяснялись проще: видимо, у этого психопата была возможность подсоединяться к любым линиям связи. Конечно, такое допущение было неприятно, но все же лучше убедить себя в этом, чем полагать, что за твоей спиной постоянно кто-то дышит…
Я вернулся на кухню, где уже витали заманчивые ароматы горячей пищи, и мы уселись за стол.
– Значит, у тебя все в порядке? – отечески поинтересовался я у Катерины.
– А как же иначе, дядя Рик? – невнятно ответила она, так расправляясь с содержимым своей тарелки, что на нее было приятно смотреть.
На нее вообще было смотреть – одно удовольствие. В свои семнадцать лет Катерина, что называется, цвела и пахла. Я заранее завидовал тому счастливчику, которому лет примерно через пять – а, может и раньше, хотя до окончания Университета нежелательно – достанется это сероглазое сокровище. Умница, красавица, добрая, внимательная – все это про нее, про мою Катьку. И в жизни пытается всего достичь сама, а не прячется за чужую спину, хотя, разумеется, я многое мог бы сделать для нее. Если бы она об этом хоть раз попросила. Но Катерина, наоборот, давным-давно запретила мне вмешиваться в ее дела, и выпускные экзамены в школе сдала с блеском, и на филфак поступила без проблем, хотя конкурс туда в прошлом году был просто умопомрачительным. В принципе, никто и не знал, что я и она связаны полуродственными отношениями.
– Как поживает Рола? – помолчав, спросил я.
Катерина отвела взгляд, и мне стало все ясно.
– Ты не думай, дядя Рик, – тихо сказала она, вычерчивая вилкой на скатерти какие-то загогулины. – Мне с ней, в общем-то, хорошо, вот только слишком увлеклась она в последнее время «пупсиками». Прямо наркотик какой-то!.. Теперь днями напролет не отходит от компьютера, а частенько и ночью встает, чтобы покормить их… И вообще, дядя Рик, слишком близко к сердцу мама эти игрушки воспринимает, так что иногда мне просто страшно становится за нее. Слушай, – она подняла на меня свои прозрачные доверчивые глаза, – может, ты как-нибудь заехал бы к нам, поговорил бы с ней, а?
Я отодвинул от себя почти полную тарелку и закурил.
– Это не так-то просто, Катя, – сказал я. – Ты же знаешь, как она ко мне относится.
– Эх вы, – с горечью сказала Катерина, – что ж вы никак не поймете, что вам обоим было бы лучше, если бы вы были вместе? Ты пойми, дядя Рик, я не за себя пекусь, мне и так неплохо живется, просто мне вас с мамой жалко!..
Голос ее задрожал, и она отвернулась. Я встал, обогнул стол и прижал ее голову к своей груди.
– Ну-ну, девочка моя, – сказал я срывающимся голосом, – будет тебе!.. Как говорит один мой знакомый, к жизненным проблемам надо относиться не объективно, а философски: не будет проблем – не будет и жизни…
– Кстати, – сказала Катерина, потершись щекой о мое плечо, – тут с мамой одна история приключилась, рассказать тебе – не поверишь!
– Поверю, – сказал я, разливая по чашкам чай, – я с недавних пор в какие угодно чудеса могу поверить. Так что – валяй, рассказывай!
Из рассказа Катерины следовало, что месяц назад Рола, отправившись за покупками по ближайшим магазинам, стала жертвой карманника, который, видимо, выследил ее в торговом зале, а кошелек вытащил на выходе из магазина. Воришка сработал чисто, и Рола хватилась довольно плотно набитого деньгами бумажника, только удалившись на два квартала от магазина. Возвращаться не было никакого смысла, а обратиться в полицию она не захотела по известным причинам (чтобы не связываться со мной, подумал я) и вернулась домой, оглушенная приключившейся с ней бедой. Два дня она пролежала в постели, безучастно выслушивая утешения Катерины (Катька пыталась дозвониться до меня, но меня не было ни на службе, ни дома – я как раз в то время мотался по пригородам, вылавливая банду хулиганствующих молодчиков), а на третий день Катерина, возвратившись из Университета, нашла под дверью своей ква-ртиры украденный бумажник. Ошибки быть не могло, потому что в бумажнике имелись какие-то квитанции и прочие бумажки на имя Ролы. Самое удивительным было то, что бумажник не только благополучно пролежал Бог весть сколько на видном месте, и его никто не взял, но и что из него не пропало ни юма!..
Обсудив столь загадочное проявление пробудившейся в воре совести, Рола и Катерина пришли к выводу, что карманнику каким-то образом стало известно о том, что он покусился на благосостояние жены (хотя и бывшей) и дочери (хотя и не родной) самого начальника полиции, и тогда он решил не искушать судьбу.
– А вы говорили кому-нибудь о том, что вас обокрали? – поинтересовался я.
– Да нет, – сказала Катерина, сделав круглые глаза. – Ты же знаешь маму, не в ее привычках делиться с соседями или знакомыми своими проблемами!.. А ты действительно не имел к этому отношения, дядя Рик? Может быть, твои люди поймали этого воришку, он сознался в краже, и ты заставил его вернуть нам деньги, а? Ну, признайся же!..
