— Так вот, не будете ли вы добры, в качестве личного мне одолжения, задержаться завтра до окна и попрощаться с Агнес Хаббард? Я вас очень об этом прошу.
— Нет.
Дальше говорить было вроде бы нечего. Седрик стоял, сложив руки на груди, и смотрел в долину, на огоньки костров, мирно мерцающие между палаток.
— А ты видишь, — заметил он в конце концов, — это свечение, чуть повыше горизонта, на западе? Элия говорит, что там расположен центр галактики. А зимой, говорит, когда эта штука поднимется повыше, картинка будет такая, что закачаешься, никакого фейерверка не надо.
— Ты это что, из-за клона? Из-за этих ребят? — спросил Абель.
А действительно каково это ему — здороваться с самим собой по шесть раз на дню?
В серых глазах, смотревших в запрокинутое лицо Абеля, появился ледяной блеск:
— Так мне можно идти, сэр?
— Нет.
— Хорошо, — хрипло прорычал Седрик. — Да, совершенно верно, все дело в клоне. Кто я такой? У меня нет родителей — ты можешь себе представить, что это такое — не иметь родителей? Я возомнил себя копией Хейстингза, но даже здесь, похоже, ошибся. Я не человек! Я — никто! Откуда я взялся? Зачем? Я хочу это узнать — и не могу!
Вот как? Абель ожидал совсем иного.
— Спроси у бабушки.
— Спросить? Да если она скажет, что небо голубое, я усомнюсь даже в этом!
— Какое же оно голубое? Оно уже почти черное. Нет, ты не копия Хейстингза.
— А почему же Система говорит, что копия? — Голос Седрика срывался. Вот оно как!
— Говорит? А как, интересно бы, знать, ты формулировал вопрос?
— Не помню точно… — Седрик громко поскреб щетину на подбородке. — Но я поручил ей сравнить наши ДНК.
— По какому признаку? Последовательность аминокислот? Не всю, смею надеяться, а только активные участки?
Господи, да неужели этот болван заказал обычный химический анализ?
— Не помню.
— Да ты, — хмыкнул Абель, — попросту задал не тот вопрос. Если бы ты попросил Систему сравнить твою ДНК и ДНК шимпанзе, они совпали бы на девяносто девять процентов как минимум.
Кулаки Седрика угрожающе сжались.
— То же самое относится и к моей! — торопливо уточнил Абель. — ДНК человека и шимпанзе очень похожи, я говорю вполне серьезно! И нужно учитывать, что генетически активная часть ДНК составляет не более одного процента — ты хоть это-то знаешь?
Седрик несколько расслабился, вместо ярости на его лице появилось недоверие.
— Ничего я не знаю, вообще ничего.
— Не знаешь, так учись. Совершенно ясно, что два человека более сходны друг с другом, чем человек и обезьяна, так что твоя ДНК почти полностью совпадает с ДНК Уиллоби Хейстингза. Вот если бы ты поручил Системе оценить степень вашего родства, она бы перебрала все совпадающие аллели и получила бы цифру двадцать пять процентов. Дело в том, Седрик, что ты и вправду его внук.
Пару секунд Седрик молчал.
— А с чего это я должен тебе верить? — спросил он в конце концов.
— Если ты назовешь меня лжецом, я разберу тебя на составные части, на рост свой можешь не надеяться, не поможет. Ну так как?
Мгновение шло за мгновением, Абель начал уже укорять себя за излишнюю запальчивость. Затем Седрик опустил глаза и пробубнил:
— Прости, пожалуйста.
— О'кей. Более того, именно ты и есть первоначальный, настоящий Седрик Диксон Хаббард.
— Да? — судорожно вздохнул Седрик.
— Да. У тебя есть клон из шести копий, сейчас все они здесь, на Тибре, но они — именно копии, а фирменный продукт — ты, клянусь чем угодно!
— Интересные дела! — сказал Седрик, а затем снова опустил глаза и еле слышно добавил:
— Спасибо.
— А так как у тебя… — Абель ткнул Седрика пальцем в живот, — все еще остались некоторые вопросы и сомнения, я объясню. Да, я прекрасно знаю, о чем говорю. Три последних года именно я имел дело с питомниками, в качестве представителя Агнес. Именно для этого проекта и потребовалось столько Седриков. Она работала над ним двадцать лет. Копии давали ей доступ в питомники. Как только Агнес отдавала копию на выращивание, она становилась членом шайки, ей начинали верить. Ты это понимаешь?
Седрик нехотя кивнул.
— Понимаешь ли… — теперь Абель говорил осторожно, тщательно выбирая слова, — ты, в общем-то, имеешь некоторое сходство с Уиллоби. А в возрасте трех-четырех недель ты был ну прямо вылитый Генеральный Секретарь.
— Это сходство попортило мне немало нервов. Так что же, в питомниках думали, что бабушка работает на Хейстингза?
— Конечно. И охотно шли ей навстречу. Агнес подключила к операции и других людей — ты видел, скажем, девочек Искандер? Четыре штуки, смешные такие. Есть тут и еще пара клонов. Как бы там ни было, Агнес понимала, что в таком возрасте с ней могут случиться любые неприятности и потому перепоручила дела мне, на всякий пожарный случай. Я потихоньку за вами приглядывал — и вы мне нравились.
— Шпион проклятый!
— Да, — невозмутимо кивнул Абель. Какие ж тут обиды — мальчонке нужно время, чтобы привыкнуть к новым реалиям. — Я рад был услышать, что ты тоже отправишься на этот пикник. Возможно, отправишься — ведь она хотела сперва использовать тебя с несколько иными целями и…
— Ну да, — раздраженно фыркнул Седрик, — цель оправдывает средства! Из чего совсем не следует, что средства обязаны быть в полном восторге от цели.
— Может, и нет, — пожал плечами Абель. Он сделал уже все, что было в его силах.
— И если Агнес с самого начала именно так планировала, почему же она сказала Элии, что не отпустит меня?
— Не знаю. Возможно, она не хотела, чтобы чувства мешали интуиции. Ты не можешь себе представить, как взбесилась Агнес, узнав, что Элия вылезла на люди. И все равно она — самая настоящая твоя бабушка, а ты — сын Джона Хейстингза Хаббарда и Риты Фосслер Диксон, в полном соответствии с ее словами. Единственный сын. Настоящий Маккой
. Воnа очень fide
. Зачатый in utero
. A все остальные — копии.
Седрик издал неопределенный звук, выражающий, похоже, удовлетворение и полную капитуляцию.
— Хорошо. Спасибо, Эйб. Спасибо, что рассказал. Из благодарности тебе — только из благодарности тебе — я подожду окна и попрощаюсь со старой каргой. Пускай поблагодарит меня за спасение Кейнсвилла, если ей уж так приспичило. Может, я даже и сам скажу ей спасибо за разгром питомников. Но я не буду говорить ни о какой любви. Или что я простил ее за то, как она меня использовала, — врать не хочется.
— Она бы все равно не поверила.
— Пожалуй, да. Но поговорить я с ней поговорю. Кроме всего прочего, мне хотелось бы ее кое о чем спросить. Спокойной ночи.
Седрик повернулся и пошел прочь, в густую уже темноту.
— Ну это ж, надо!
— И что бы мог этот вопль значить? Седрик остановился, задумчиво потирая подбородок:
