– Возможно, – согласился Гамар.
– Теперь люди могут сами перейти в наступление. У них для этого достаточно сил, – продолжал Ригерг, озирая противоположный берег и редколесье, где могли притаиться вражеские стрелки.
– Да, их много, но они не посмеют напасть.
– Отчего же?
– Люди трусливы. Они нападают только в темноте.
Ригерг посмотрел прямо в глаза Гамара: тяжелой накипью всплыла в них затаенная злоба. Барон понял, что старый военачальник вспомнил ночное предательство пентакреонцев, что он ничего не забыл, и ненависть, которую он так долго носил в груди, разъела его сердце. Ригерг подумал, что в бою Гамар будет безжалостен, и оттого невольно пожалел людей.
***
Граф Этельред выступил вперед, вытянув руку.
– Приветствую вас, лорд Толокамп. Поздравляю с новым назначением.
– Спасибо, – командующий вложил свою вялую, худую кисть в пухлую, красную ладонь графа.
– Я жду вас уже два дня, – сказал Этельред, разминая безжизненные пальцы лорда в своей теплой старческой руке.
– Я был занят, следил за продвижением войск.
– О, смею заверить вас, пока все идет хорошо, – усмехнулся в усы Этельред. – Сегодня к Устургу подошло пять тысяч солдат.
– Еще десять тысяч наемников и орков на подступах, – поддакнул из-за спины Толокампа чернявый, малоприметный барон, состоявший в свите командующего.
– Да, пока все хорошо, – Толокамп склонил голову набок.
Этельред наконец выпустил его руку и спросил:
– Не хотите ли посмотреть на моих молодцов?
– Сколько их?
– Двести пятьдесят.
– Рыцари?
– Ратники, – скромно ответствовал граф.
– Почему? Такой человек, как вы, достоин большего.
– Вы преувеличиваете, – хмыкнул Этельред. – Я старый, больной человек. Я вообще подумывал уединиться в своем поместье и выращивать плодовые деревья и так бы и сделал, если б не все это…
– Ни в коем случае, – замотал головой Толокамп. – Не вы ли встретили гхалхалтаров у переправы через Жоговенский залив?
– Я.
– Вы же просто герой! Вы достойны командования рыцарями.
– Тем более что начальник над рыцарями граф Вурд занимает кареновскую позицию, – как бы невзначай вставил чернявый барон из свиты.
– Граф Вурд? – переспросил Толокамп.
– Да. Сын королевского церемониймейстера сэра Вурда.
– Что ж, – лорд вновь обратил свой взор на графа Этельреда, – силой дарованной мне власти я назначаю вас командующим над корпусом графа Вурда. Дайте мне листок и бумагу, дабы я мог записать свое решение.
***
Карен прилетел в Устург ближе к обеду, когда летерское солнце, разморенное собственным жаром, лениво повисло посреди небосвода, не двигаясь ни на восток, ни на запад. Дракон долго кружил над задранными вверх головами солдат, выбирая место для посадки. Наконец лорд вместе с сопровождавшими его дракунами опустился близ деревеньки Атервил, к востоку от города. Когда Карен очутился на земле, он заметил скачущего к нему всадника. Не доезжая двух десятков шагов, тот зычно крикнул:
– Командующий восточной армией просит вас переместиться на юг и немедленно принять командование над правым флангом!
– Он уже сформирован? – удивился Карен.
– Да, ваша светлость, хотя возможны ещё пополнения за счет вспомогательных отрядов.
Карен хитро прищурился, чуть подавшись вперед. Бывшему командующему стало интересно, какую роль в предстоящем сражении определил ему его соперник, какой сброд Толокамп дал ему в командование.
Подстегиваемый любопытством, лорд быстро запрыгнул в седло, в несколько рывков застегнул тугие ремни и в сопровождении верных дракунов устремился на юг, где ожидали его пять тысяч гномов-наемников и три тысячи хилых орков.
***
В послеобеденное время, когда разморенные люди слонялись по улицам и окрестностям Устурга и придавленные солнечным жаром гхалхалтары укрывались в тени палаток, издали пропели боевые трубы. Как далекий гром оповещает о надвигающейся грозе, так они возвестили о приближении армии. Темными громадами туч, вздымая в небо сотни молниеподобных, сверкающих на солнце копий и десятки развевающихся знамен, отряды выползали из-за леса. Высунув языки, распластавшись по земле цепкими щупальцами, змеями шурша в траве, тысячи тварей устремились к реке Обра. Все эти смешные и чудовищные, гигантские и крохотные существа были привезены с Южного континента и четыре года бродили по горам и степям ради одного дня, который должен был скоро наступить. Они чувствовали это и потому вели себя необыкновенно возбужденно: царапались, визжали, выли, и все перекрывал рев пятидесяти гороподобных, шестиногих ящеров – боссонов. Разрушительной какофонией он врезался в стройную музыку гхалхалтарских труб, подхватывал её, и оттого властные призывы казались ещё мощнее.
В центре войска, верхом на высоченном вороном единороге со светлой, расстилающейся до земли гривой и золотым прямым, как эльфийский клинок, рогом, находился Хамрак. Бессмертный не спешил добраться до берега, а спокойно наблюдал за волнующейся массой гхалхалтаров и низших. Первые из них уже подходили к воде и сливались со стоявшими там корпусами Гамара и Ригерга. Последние же ещё не вышли в поле. Некромант посмотрел на город, притаившийся за хилой порослью редколесья на другой стороне реки. Подобное зрелище должно было впечатлить людей. Теперь оставалось все распределить, отвести каждому корпусу свое место и начать настоящее представление, по сравнению с которым и форт-брейденский прорыв, и расправа над пентакреонцами, и стычка у переправы показались бы жалкими проделками.
***
Луна трепетно отражалась в медленно плывущей глади реки. Шкурой исполинского зверя чернел в темноте лес. На опушке и по всему полю до самой Обры пламенели костры. Никто в гхалхалтарском стане не спал. На другом берегу было также оживленно. Везде вокруг стен Устурга и в нем самом перемигивались огни и слышались крики часовых. В городе шел военный совет. И в просторном шатре Хамрака Великого тоже совещались.
***
Когда лорд Толокамп вылез из роскошной кареты, приличествовавшей его высокому сану, и направился к Зданию Совещаний, его тут же обступило множество рыцарей, купцов и прочего люда, желавшего милостей от нового командующего.
– Помните, вы обещали мне десятерых орков!
– Ваша светлость, вы изволили просить у меня двенадцать пудов зерна. Я их доставил, как и было уговорено. Где мне получить за них деньги?
– Пошли, пошли! – гневно кричали охранники Толокампа, зло, не церемонясь, расталкивая толпу.
Самые упорные просители, однако, не сдавались и лезли прямо под удары железных перчаток. Перед Толокампом мелькнуло искривленное толстое лицо старого менялы с выпученными желтыми глазами и рассеченной в кровь щекой.
