Он поднялся на колени.
В уходящих машинах заметили наше положение, послышались возгласы: «У группы Сифуэнтес поврежден двигатель. Шесть к одному — они не выберутся! Шесть к одному!»
— Не трать свои деньги, cabron [41]! — крикнул Мавро. — Наши дела не так уж плохи!
Я рассмеялся его шутке. Мы поднялись на небольшой холм.
— Компадрес, — сказала Абрайра, — мы не можем дальше так продолжать. Не можем держаться со всеми. Мне кажется, нам нужно оторваться от всех, повернуть на север. Будем надеяться, ябандзины за нами не последуют. Но это рискованно. Я не стану этого делать, если все не согласятся.
— Давай! — сказал Перфекто, Мавро добавил: «Si», а я прошептал: «Да».
Завала сказал:
— Мне надо подумать, — и Мавро рявкнул:
— Некогда думать!
Мы были на вершине холма. Дальше крутой спуск в неширокую долину. Остальные наши машины уже выходили из нее. На дне росли высокие цементные папоротники, шести или семи метров высотой. Пустыня только кажется плоской и ровной, но я был уверен, что здесь много таких мест.
Абрайра сказала:
— Вот наш шанс. — Она спустилась в долину и повернула на север. На скорости мы едва успевали увернуться от цементных стволов, задевали их, и листья прятались в щели. Впереди долина чуть понижалась, вполне достаточно, чтобы мы скрылись от проходящих ябандзинов за высокими стволами.
Завала крикнул:
— Ты с ума сошла? Мы там не пройдем!
— Прекрасно! — ответила Абрайра, двигаясь прямо в заросли. — Значит, ябандзины не смогут преследовать нас.
Если бы ябандзины находились хотя бы в километре за нами, они не заметили бы, как мы свернули, но нас выдавал след и дрожание листвы. Мы смотрели назад. Когда машины ябандзинов поднялись на холм, один из стрелков указал на нас, и пять машин отделились и двинулись за нами. Сердце у меня упало.
— Не так плохо! — заявил Мавро. — Совсем не плохо! — И он развернул свою пушку в сторону ябандзинов.
— Мы еще немного пройдем по долине, потом повернем к горам, назад в сторону Кимаи-но-Дзи, — сказала Абрайра, словно рассуждая про себя. — В горах мы от них уйдем. Всем пригнуться, нужно уменьшить сопротивление воздуха!
* * *
Перфекто сидел на полу и чинил свою броню. Мавро показал на мой лоб.
— Лучше побыстрее залепи это, — сказал он, — прежде чем мы встретимся с ябандзинами.
И вот все занялись своим снаряжением. Абрайра продолжала вести машину. Я слушал разговоры наших компадрес, уходивших в сторону Хотокэ-но-Дза, но наши маленькие передатчики действовали километров на десять. К тому времени как мы закончили со своей защитой, голоса в шлеме стихли.
Закончив чинить свой костюм, Перфекто занялся броней Абрайры. Он вдруг закричал:
— Абрайра, ты забыла бросить свою бомбу! — и снял бомбу с ее пояса.
— Я была слишком занята, — ответила Абрайра. — Держи ее у себя. Бросишь, когда нужно будет.
Мы несколько минут продолжали двигаться по долине и искали такое место, где бомба причинила бы максимальный ущерб ябандзинам. Но такого места не попадалось. Нам не нужно было поворачивать к горам: долина сама уходила в том направлении. Мы опускались все ниже и ниже, склоны долины делались все круче, как стенки чашки, а папоротники совсем исчезли. Ябандзины постепенно нагоняли нас. Через десять минут они были в полукилометре. Еще через десять минут приблизятся вплотную.
Абрайра на предельной скорости вела машину вниз по долине. Впереди словно выпрыгнули из земли красные скалы — столбы. Столкнуться с такими — все равно что удариться в стену. Мы одолели небольшой подъем и спустились к широкой, но мелкой коричневой реке, которая вилась у подножия гор. По берегам тут росли светло — зеленые деревья и туземная трава. Ветер свистел в изгибах моего шлема.
Ябандзины с грохотом двигались по долине в трехстах метрах за нами. Выстрелили из лазера, серебристое свечение озарило небо впереди. Абрайра вела машину меж деревьями, пока мы не достигли реки. Двинулись на север над медлительной водой.
Ябандзины приближались, а река не становилась уже, чтобы мы могли бросить бомбу. Если сделаем это здесь, противник просто обойдет опасное место. Я следил за самураями, выбирая цель. В одной из машин только один стрелок, он сидит у пушки, броня у него на плече расколота. В другой машине два стрелка.
Абрайра крикнула:
— Открывайте настильный огонь по реке! — И я вспомнил нашу гонку по снежной долине в симуляторе. Схватив лазерное ружье, я выстрелил в воду. Мавро и Завала начали стрелять из плазменных пушек, и вода за нами закипела. Поднялся пар, но его оказалось недостаточно, чтобы создать эффективную завесу. В снегу и ночью эта хитрость подействовала, но сейчас солнце над головой пробивало тонкий пар.
Ябандзины были уже почти в пределах досягаемости. Трое артиллеристов выстрелили в воздух под углом в шестьдесят градусов, надеясь, что плазма польется на нас. Мы мчались по извивающейся реке, плазма падала в воду за нами.
— Я хочу бросить бомбу, — сказал Перфекто. — Это не даст нам ничего хорошего, но я ее брошу!
Мавро тоже выстрелил под углом шестьдесят градусов.
— Всем продолжать вести настильный огонь! Подожди, пока мы не свернем за поворот! — крикнула Абрайра.
Я посмотрел перед собой: впереди поворот и узкая скалистая отмель. Абрайра вписалась в поворот, как автогонщик, обогнула линию деревьев, пронеслась через заросли тростников, и ябандзины последовали за нами.
— Давай! — крикнула Абрайра.
Перфекто бросил бомбу в заросли, потом он и Мавро начали стрелять туда, где должны были показаться ябандзины. Я поднял самострел. Бомба Перфекто взорвалась, «мексиканский волос» разлетелся над поверхностью и начал подниматься в воздух. Я открыл огонь по водителю первой машины, хотя на таком расстоянии не смогу пробить его броню: я надеялся отвлечь его.
Две первые машины выскочили из-за поворота и влетели в облако «мексиканского волоса», тут же носы их опустились к земле, раскололись, машины вспыхнули. Две следующие, выходя из-за поворота, успели выключить двигатели и повисли в воздухе. Затем над водой повисла и последняя машина.
Мавро рассмеялся, выстрелил в небо под углом и крикнул:
— Теперь они не будут так торопиться за нами! И действительно: ябандзины уменьшили скорость и следующие десять минут шли за нами на расстоянии. Мы двигались на север, пока река не свернула резко в горы. И стала всего лишь тропой для речных драконов: берега высокие, дно углублено, через каждые несколько сотен метров омут. На берегах большие гибкие деревья с крошечными голубыми листиками, которые нервно дрожали на ветру. Деревья росли так густо, что машины пройти среди них не могли, и ябандзины вынуждены были двигаться за нами по реке цепочкой.
