Ябандзин вырвался наконец и правой рукой потянулся за коротким мечом вакидзаси. Перфекто ударил самурая коленом в грудь, оттолкнул назад.
Ябандзин прыгнул к Перфекто, держа в одной руке вакидзаси, в другой — тати. Но Перфекто увернулся от него. Самурай остановился и метнул свой короткий меч, но промахнулся, потом упал на землю лицом вниз и затих.
Не дышал, не бился. Лежал так неподвижно, словно никогда и не жил.
Перфекто извлек свой меч из груди самурая, вонзил лезвие в землю и стоял, положив руку на рукоять, глядя на остальных самураев. Он спросил:
— Это был ваш лучший боец? Лучше нет? Или вы хотите оспорить мое превосходство?
Это зрелище прибавило мне нервной энергии. Осталось только девять ябандзинов, и один из них, с раной в груди, обвис на сиденье, глядя на бой.
Начал раздеваться второй ябандзин, черный человек с коричневыми узорами, лентами, кольцами, завитками, как на крыльях бабочки. Одна нога у него биопротезная, вместо пальцев на ней три больших когтя и еще шпора; но раскрашена эта нога, правая, точно так же, как левая, словно покрыта кожей поверх металлического протеза. У него большие пушистые усы и борода, и он крикнул: «Кусо кураэ! [43]» Вытащил меч и прыгнул из машины на землю. Он будто в порыве страсти сбрасывал с себя защитное снаряжение, и я вспомнил собственное состояние после поражений в симуляторе: как я напрасно надеялся на победу и какую пустоту потом ощущал внутри. Судя по лицу, у этого человека было похожее настроение.
Абрайра прошептала в микрофон:
— Они разозлились. И больше такого не допустят, не захотят, чтобы сравнялась численность. Не шевелитесь, но когда я скажу, открывайте огонь. Анжело и Завала, за вами стрелки. Мавро, ты берешь водителей.
Ябандзин не стал кланяться Перфекто. Вместо этого он бросился вперед, размахивая мечом, и Перфекто вынужден был отражать его удары. Ябандзин действовал искусно и умело, быстро и коварно. Град ударов обрушился на Перфекто, и причем каждый раз в самый последний момент лезвие неожиданно немного отклонялось в сторону, так что Перфекто было трудно парировать удар. Ябандзин не беспокоился о защите, он хотел убить, а Перфекто пока что мог только обороняться: времени на контрудар у него не было.
Во время шестого выпада ябандзин изменил направление удара на середине траектории, и меч обрушился за запястье Перфекто, прорубил броню и глубоко впился в правую руку.
Перфекто пнул ябандзина в колено и отчаянно пытался парировать удар и нанести ответный.
Это был отчаянный ход, самоубийственный. Оба оказались беззащитны. Оба умрут. Мавро понял это и, как только Перфекто отклонился, выстрелил самураю в грудь.
Абрайра включила двигатели, и наша машина с воем рванулась назад, к ябандзинам. Перфекто укрылся за камнем, и мы пронеслись мимо него. Я выстрелил и свалил одного стрелка, а второго ранил в лицо. И тут ябандзины открыли ответный огонь, и на нас обрушился дождь плазмы. Плазма залила мне голову и грудь, защитная броня предупреждающе вспыхнула, но я тем временем успел свалить еще двух стрелков.
Завала стрелял в пять раз быстрее меня, и четыре ябандзина буквально взорвались, а я тем временем занялся раненым в грудь. Абрайра нажала на тормоза, мы столкнулись с машиной ябандзинов, и Мавро крикнул:
— Вниз! — и сбил меня на пол.
Завала по-прежнему стрелял трижды в секунду. Я даже не заметил, как он сменил обойму. «Боже мой, — подумал я, — он мертвец!» Завала решил погибнуть со славой и не обращал внимания на удары плазмы.
Выстрелы Завалы разрывали тефлексовую броню ябандзина. Я видел, как осколки разлетаются во все стороны, будто Завала стреляет по манекенам, набитым опилками. Он три или четыре раза выстрелил по каждому самураю, даже по мертвым, которые уже полчаса лежали на дне машин.
Я досчитал до пятнадцати, а плазма все жгла мою защиту. На груди вспыхнуло горячее пятно. Мавро спас мне жизнь, толкнув вперед, на пол. Я хотел еще две секунды стрелять, участвовать в бою.
Я посмотрел на Завалу. Из щелей его брони било белое пламя. Ногу окутал густой жирный дым. Завала упал, и я бросился к нему, начал стаскивать броню. Остовы его ног были целы, но нити, служившие мышцами, расплавились, восстановить их невозможно.
— Как, во имя Господа, ты не поджарился? — крикнул я.
— Увернулся, — ответил Завала.
Абрайра и Мавро тоже упали на пол машины, получив плазменные удары. Они выждали, пока плазма перегорит, потом сели. Перфекто забрался в машину, поднял крышку в полу, достал медицинскую сумку и принялся накладывать турникет на запястье. На левой голени у него виднелась круглая черная дыра, ее прожгла плазма.
— Я мог погибнуть! — кричал он в экстазе. — Но вы этого не допустили!
Рана на руке у него была глубокая, до самой кости, и мне пришлось ему помочь, запечатать кровеносные сосуды, наложить скобки и перевязать. Потом я дал ему большую дозу обезболивающего. Рука у него сразу опухла, и я знал, что теперь он несколько недель не сможет ею пользоваться. Ногу Перфекто обработать было легче: рана небольшая, и крупные кровеносные сосуды не задеты. Нужно было только срезать обожженную плоть и наложить повязку.
Потом мы сняли шлемы и передохнули. В воздухе стоял дым и запах сгоревшей плоти — похоже на жареную свинину. Незнакомые ароматы растений Пекаря окутали меня.
Следующие два часа Абрайра и Мавро возились с машиной. Они извлекли поврежденные лопасти и заменили их частями, снятыми с машин ябандзинов. Собрали также топливные стержни, оружие и пищу. У ябандзинов нашлось пиво в холодильнике под полом. Мы сидели на скалах, грелись на солнце, ели и пили.
Приятно быть живым и иметь возможность поесть. Мавро и Перфекто говорили о том, как хорошо прошла битва, как мы все удивились, обнаружив, что Завала не погиб. Я часто облегченно смеялся, и все остальные тоже. Завала много пил, словно выиграл эту схватку в одиночку. Он был великодушен и все время повторял:
— Ты хорошо действовал, Анжело. Хорошо сражался. Прости, что я сомневался в тебе. Мы еще сделаем из тебя самурая, ne? — Он похлопал меня по ноге и продолжал: — Такие отличные ноги! Такие сильные! Хотел бы я иметь такие ноги! — Он шевелил своими протезами и смеялся. И все время предлагал мне пиво, словно это последнее пиво мире.
Мы всего на четыре часа отстали от армии, но Абрайра торопилась. Перфекто не в состоянии был сидеть за прицелом. Мы дали ему выпить несколько порций пива, помочиться, потом надели на него броню и усадили с самострелом рядом с Завалой. Его защита пострадала от плазмы, в перчатке образовалась дыра размером с мандарин, поэтому Завала занялся починкой, стал залеплять эту дыру. Я занял место Перфекто у пушки.
