Вскоре, к радости Соррели, появилась Арабелла. Теперь, когда боли становились слишком сильными, женщины вместе водили Элиссу по поляне.
Наступила полночь. Родовые схватки продолжались вот уже десятый час, а перемен все не было. По словам Соррели, роды у женщины — как лестница в три пролета. Элисса никак не могла миновать второй, чтобы начать восхождение на третий. Течение родов прекратилось, вместо того чтобы набирать силу.
— Нас ждет долгая ночь, — Соррель старалась не выдать беспокойства. Состояние ребенка внушало большие опасения. Элисса далека от того, чтобы разрешиться от бремени. Значит, малышу придется продержаться до рассвета… если не дольше. К этому времени жизнь и матери, и ребенка будет висеть на волоске. Соррель успокаивала себя лишь тем, что волшебство Леса, возможно, придет им на помощь.
Тор уже давно расправился с тряпками и теперь стоял в тени, едва сохраняя присутствие духа. Клут скрывался где-то среди ветвей. Лучше бы сокол, как обычно, сидел у него на плече, подумал Тор. Элисса стонала, и каждый ее стон усиливал их тревогу: не нужно было быть повитухой, чтобы понять, что она теряет силы.
Чтобы немного успокоиться, Тор окликнул своего пернатого друга.
«Что нового в Лесу?»
«Тебе лучше не знать».
Клут тут же пожалел, что поспешил с ответом. Тор был весь внимание.
«Ты о чем?»
«Не обращай внимания, — сокол попытался говорить небрежно. -Тебе есть о чем беспокоиться, Тор. Поговорим об этом позже… Спроси у Соррели, как дела».
«Нет нужды, Клут. Я и сам вижу, что Элиссе не стало лучше. 1ак что поговорим сейчас, хочешь ты или нет».
Клут понял, что сам себя загнал в угол. Тор услышал, как сокол вздохнул.
«Гот идет по Великому Лесу. С ним отряд королевской стражи».
«И он давно здесь?».
Внутри у него словно что-то оборвалось. Нет, он не страшился Гота. Но слишком хорошо знал, какой ужас охватывает Элиссу при одном имени Инквизитора.
«Пять месяцев», — мягко ответила птица.
На этот раз Тор даже не потрудился обратиться нему мысленно.
— Что? — заорал он.
Все разом обернулись в его сторону — даже Элисса, превозмогая боль, открыла глаза. Тор махнул рукой, призывая не обращать на него внимания, и отступил дальше в тень.
«Во имя Света! О чем ты, Клут?»
«Не заставляй меня это повторять», — смущенно ответил сокол.
«Когда ты собирался сообщить мне об этом?»
«Когда ребенок родится».
«Если он вообще родится… А если родится, Гот тут же убьет его».
«Хватит, Тор! Гот не найдет твоего ребенка. Сердце Лесов защитит нас. Лес и так все время сбивал его с пути. Но кто знал, что этот мерзавец окажется таким упорным? Он одержим желанием найти вас».
«И что теперь делать?»
«Пока ничего. Просто не забывай о своей жене».
Элисса вскрикнула, и Тору стало не до разговоров. Юноша бросился к ней. Саксен, который до сих пор держался в тени, тоже покинул свое укрытие. Клук молчал, но его лицо было искажено страданием..
Из-под рубашки Элиссы текла кровь. Соррель побледнела, а обычно бесстрастная Арабелла встревоженно нахмурилась.
— Дурной знак, — проворчала Соррель. Она больше не пыталась скрывать беспокойство. Кровь означает, что смерть близка. Но Элисса и ее ребенок бесценны, их нельзя потерять.
Когда боль схлынула, Элисса приоткрыла глаза, посмотрела на Тора и попыталась улыбнуться. Потом пересохшие губы молодой женщины шевельнулись, но прежде, чем она успела прошептать «я тебя люблю», новая волна мук накрыла ее с головой. Кровь ручейками текла у нее по ногам, окропляя землю, где на коленях стоял Тор.
Слезы душили его. Это было неправильно. Элисса умирала у него на глазах. Она боролась за то, чтобы подарить этому миру ребенка, и медленно проигрывала битву.
— Я больше ничего не могу сделать, — беспомощно проговорила Соррель. — Их может спасти только чудо. Элиссе очень плохо…
Она лишь выразила вслух то, о чем и так было известно.
— Нет! — воскликнул Саксен. Он знал, что это правда, но не мог с этим смириться.
Тор взял себя в руки и быстро огляделся. Его мозг лихорадочно работал. Рядом с Саксеном стояла Солиана — никто не заметил, как она подошла. Элисса была смертельно бледна и истекала кровью. Наверно, так же умирала ее мать, даря жизнь дочери… Нет, это не должно повториться. Времени на раздумья больше не оставалось. Только действовать.
«Солиана, мы можем призвать Дармуда Корила?»
— Я здесь, — раздался звучный голос. — Дайте ее мне.
Это был приказ, который надлежало исполнить без промедления. Тор и Саксен наклонились, чтобы поднять Элиссу, но бог лесов обращался не к ним. Длинные лозы выползли из зарослей и обвили роженицу. Прутики и ветки, на которых она лежала, зашевелились, приподнимая женщину. И, наконец, величественное вековое дерево протянуло к ней свои ветви, бережно подхватило распростертое тело и передало Дармуду Корилу.
Огромный, исполненный мощи, он стоял в окружении мерцающих Небесных Огней, держа Элиссу на руках, словно младенца. Потом сияние окутало ее, и воздух наполнился тихим пением. А тем временем лоза обвивала всех, кто стоял на поляне… и они сливались с силой бога, которая текла сквозь них.
Окруженный благоговейным молчанием, Дармуд Корил творил чудо. Из уст бога лесов лилась песнь… нет, не песнь — просто басовитые звуки, которые не складывались в мелодию. Свечение набирало силу, вспыхивало в такт этому странному напеву, а деревья тянулись к Элиссе ветвями и что-то шептали.
Лишь позже каждый, кто был в ту ночь на поляне, признает, что не просто стал свидетелем чуда, но и ощутил силу Дармуда Корила. Правда, лишь Соррель поняла, насколько изменила ее эта сила, хотя еще не знала, к добру это или к худу.
Сияние было таким ярким, что даже Клут и Солиана прищурили глаза. И только Тор смотрел сквозь него, впитывая малейшие оттенки цвета, звука и запаха, чтобы запомнить облик волшебства, в котором купалась его любимая.
Сколько прошло времени? Несколько мгновений или вечность? Огни снова потускнели. Деревья выпрямились. Взгляд бога лесов был устремлен на людей, которые стояли перед ним.
Дармуд Корил поднял Элиссу чуть выше и нежно поцеловал ее в лоб, а потом передал дереву, которое приняло ее на руки-ветви и бережно опустило на прежнее место.
— Кровь остановилась, и она крепко спит, — произнес бог. — Во сне она исцелится, но не будет ничего помнить. Принимай ребенка, повитуха! Он идет!
Соррели понадобился миг, чтобы понять: бог обращается к ней. Она бросилась к Элиссе и приподняла пропитанный кровью подол.
— Воистину! — закричала она. — Я вижу ребенка!
Тор упал к ногам лесного бога.
— Как мне благодарить тебя? — пробормотал он, не смея поднять глаза.
