— Чудак человек! А на Большой земле, думаешь, все по-другому? А вот шиш! Там все то же са-мо-е, — по слогам произнес он. — Только бандитов распознать труднее, потому что одеваются как попало: кто в тренировочные штаны, а кто и в милицейскую форму. И штучки-дрючки там скучные. Провода со столбов срезать и люки с канализации свинчивать — это не по мне занятие.
Олег, который начал клевать носом сразу, как только сбросил с себя рюкзаки, от громкого смеха проснулся. Он похлопал глазами и попробовал снова задремать, но теперь вогнутая стена бетонной трубы, внутри которой отряд нашел укрытие от дождя, уже не казалась удобной опорой для спины. Сделать привал на полпути к Янову Гарин и Шустр попросили хором. У стакера разболелась нога, а у Олега лямки от рюкзаков стерли плечи до кости. По крайней мере так ему казалось.
— Слушай, раз уж о штучках-дрючках речь зашла… — осторожно начал Столяров. — Может, подскажешь, где нам артефакт один достать. Редкий.
— Говори, что за артефакт, — вмиг посерьезнел старик. — Коли знаю, подскажу.
— Нам нужен «венец».
— «Венец»? — Шустр закатил глаза к бетонному потолку, покрытому белесым мхом, и погладил бородку. — «Вене-ец»? — повторил он и, прищурившись, уставился на Михаила. — Ну да, Олег и Михаил, приметные ж имена, и как я сразу не дотумкал… Ну, так и есть, доходяга и чекист! Это не вы ли в позапрошлом году весь этот ералаш вокруг «венца» устроили? Всю Припять на уши подняли. Много вольных сталкеров тогда полегло. Да и дружок мой, Порох, не через вас ли смерть свою нашел?
Столяров помрачнел лицом, вертикальная складка у него на лбу обозначилась четче.
— Нет, не через нас, — жестко ответил он. — Через жадность свою Порох сгинул. А вы, значит, с ним друзьями были?
— Ну как друзьями… — опустил глаза сталкер. — Вместе Зону топтали. Настоящих-то друзей у Пороха, почитай, и не было никогда. Деньги он любил, это да. И в драке в первые ряды не рвался. Но сволочью не был!
— Не был, не был, — примирительно сказал Михаил. — Видно, слишком много предложили. Вот и потерялся Порох.
— Потерялся… — вздохнул старик. — Что ж, земля ему пухом. Но вы имена свои лучше никому не говорите. Поминают вас тут иногда. И редко когда хорошим словом.
— Спасибо за совет. Так что насчет «венца»? — напомнил Столяров. — Можешь помочь?
— Я бы и рад, да нечем. Давно я их не видел. И не слышал, чтоб кто-то другой их находил. Я ж говорю, Зона на подарки скупая стала. Вы вот что… На Янове подойдите к Карлику, барыге местному, и с ним потолкуйте. Если кто и знает про «венец», так это он. Только не с пустыми руками подойдите.
— Денег дать?
— Да нет, про деньги он сам скажет, если, конечно, товар у него для вас найдется. А вы ему лучше выпить поднесите. Любит он это дело, особенно задарма.
— Ну, выпить на халяву кто ж не любит. Ладно, спасибо тебе, Шустр, за совет. Так и сделаем. — Михаил завозился, потом похлопал Олега по плечу. — Ну что, выспался, доходяга? Идти можешь?
Гарин молча встал. Выпятился из трубы, волоча за собой рюкзак, потом вернулся за вторым. Навьючив на себя оба рюкзака, тихонько застонал.
Он-то надеялся, что тело хоть немного отдохнуло за время привала, но плечи и шея по-прежнему ныли, а спина, по всей видимости, навсегда приняла форму вопросительного знака.
— Далеко еще? — спросил он у проводника.
— Да нет, близко, — успокоил тот.
— За полчаса дойдем?
— А это уж как получится. Дойдем — уже хорошо. — Шустр попробовал наступить правой ногой, покачал головой, мол, еще болит, и привычно повис на плече Столярова! — Ты, главное, не отставай.
Вслед за ковыляющей парочкой Олег взобрался по гравийной насыпи и зашагал вдоль железнодорожных путей. Деревья, растущие по обе стороны от насыпи, тянули к путникам свои уродливые голые ветви, но на самой насыпи растительности было на удивление мало. Как будто залитое креозотом пространство между рельсами было слишком ядовитым даже для мутировавшей флоры Зоны.
Хождение по шпалам и в обычной-то жизни — удовольствие на любителя, а уж с грузом за плечами… Когда прогнившая шпала развалилась под его весом напополам и выстрелила облачком трухи, Гарин чертыхнулся и едва не потерял равновесие.
— Отставить нытье, — не оборачиваясь, обронил Михаил. — Погоди, вот доберемся до Янова, разгрузим тебя. А пока думай о чем- нибудь хорошем.
— О чем? — невесело усмехнулся Олег.
— О чем хочешь. Хоть о мире во всем мире, хоть о стакане с водкой.
— О мире сам думай. Тебе за это платят.
— Тогда о стакане. Кстати, ты в курсе, сколько стаканов можно по максимуму удержать в одной руке?
— С водкой?
— Да не важно. Хоть пустых.
— Как не важно? Пустые стаканы можно один в другой сложить.
— Нет, складывать стаканы нельзя.
— А держать как? За верх, за бок или за дно?
— За верх.
Гарин задумался ненадолго, потом на всякий случай уточнил:
— А сколько пальцев на руке?
Столяров зашипел, как закипающий чайник, и пожаловался:
— Как же трудно с вами…
— С вами — это с кем?
— С программистами. Очень уж вы дотошные. Ни слова в простоте. Спросишь, который час, а тебе в ответ: «А в какой системе исчисления?»
Гарин снова усмехнулся, на сей раз скорее польщенно.
— Ну так… Техническое задание должно быть четким.
— Вот-вот. Обычная рука, пятипалая. Так сколько стаканов?
Олег подумал еще немного.
— Один. Нет, погоди… пять. Правильно?
— Шесть, — подал голос Шустр. — По стакану на каждый палец и шестой посередке,
— Вот! — подвел итог Михаил. — В поединке «молодость против опыта» победил опыт.
— Ничего не понял, — признался Гарин. — Зачем ты вообще вспомнил эту загадку?
— А затем, чтобы ты хоть три минуты не думал о том, как тебе тяжело, и не стонал, как умирающая псевдоплоть.
По голосу Столярова было слышно, что он улыбается.
Впереди показался мост, переброшенный над железной дорогой. Под мостом на рельсах стоял состав из пары вагонов и электровоза. Когда до него оставалось метров пятнадцать, Шустр негромко сказал:
— Вот тут аккуратно пройдем, по краешку. Вон видишь? — Он указал на что-то Михаилу.
— Ничего себе! — отреагировал тот.
— А то! Вообще дождь — он сильно помогает. Особенно с «жарками».
— Но это ведь не «жарка»? — спросил Столяров.
— Понятное дело, что нет. Она же не шипит и не елозит туда-сюда. «Мясорубка» это. Маленькая совсем.
Олегу пришлось вытянуть шею, чтобы увидеть, что же привлекло внимание его спутников. Прошло секунд пять, прежде чем он сообразил, в чем дело. В нескольких шагах от торца крайнего вагона дождевые струи вели себя странно: не падали вертикально вниз, а как будто стекали по гладкой параболе. Этот эффект начинался в метре с небольшим от земли, наводя на мысли о прозрачном куполе трехметрового диаметра. Возможно, внутри купола было сухо, но всякий, пожелавший в этом убедиться, был бы разорван на клочки разнонаправленными гравитационными силами, действующими внутри аномалии.
