Собравшись в клубок и обмотав себя веревками на случай кувырков и тряски, я затих на полу кабины. Перед тем как погрузиться в сон, я еще долго слышал, как кашляет Пок, как Ну-Ну перекликается с капитаном и долбит чем-то тяжелым по железному.
* * *
Я подумал, меня бьют ногами человек десять. Но оказалось, это ледоход так трясется, что я болтаюсь на своих веревках, подобно марионетке.
– Давай, шевелись! – орал мне в лицо Джи. – Подымайся! Спать сюда пришел?
– Червь, червь... – бормотал Дядюшка, и его голос дрожал от возбуждения.
В полутьме кабины я налетел на кого-то головой и тут же в ответ получил по этой голове коленом.
– Обвязывай здесь и здесь, – донесся голос Пока.
Я разглядел, как Щербатин и Джи возятся вокруг Пока, опутывая его длинным канатом. Из машинного отделения неслась ругань Ну-Ну и частый громкий стук.
– Помогай! – крикнул мне Джи.
Я тупо взялся за край каната.
– Ребятушки, торопитесь, – стонал капитан. – Шибко быстро ползет.
Я на мгновение вгляделся в смотровое стекло. Фара светила слабо и неровно, однако я увидел червя. Мне показалась, что впереди нас глухая черная стена. Она колыхалась, то сжималась, то снова надувалась и постоянно уходила от нас.
– Жми на полную, цепляемся! – крикнул Джи и грохнул ногой в переборку машинного отсека. Стук оттуда участился.
Джи прыгнул и опустился на корточки рядом с капитанским креслом и тоже уцепился за рычаги. Я поражался, как его не сносит с места ужасающая качка и тряска. Видимо, дело привычки.
Ледоход ускорил движение, живая стена стала приближаться.
– Еще малость... – бормотал капитан. – Еще чуточки...
– Есть! – крикнул Джи. – Зацепили.
– Еще одну, – отозвался Дядюшка.
– И еще одну, – охотно кивнул Джи.
Они втыкали в тело червя свои пики и гарпуны, чтобы закрепиться. Крючья заскрежетали по льду, обваливая стены – теперь уже ледоход не сам двигался, его тащил червь.
– Четыре точки, – доложил Джи. – Еще?
– Хорош. Опускайте Пока.
– Опускайте Пока! – крикнул Джи, повернувшись к нам со Щербатиным.
Мой приятель, видимо, уже знал, что делать. Он согнулся к люку в полу и распахнул дверцу. Подуло ледяным сквозняком. В черном провале едва заметно мелькали белые стены тоннеля.
– Давай, Пок! – ободрил Джи.
Пок начал осторожно вылезать в люк. Я придерживал канат, перепустив его через плечо, Щербатин подстраховывал нас обоих. Мне было, наверно, так же страшно, как Поку. Вылезать из ледохода навстречу холодному, бегущему на тебя мраку – все равно что прыгать из поезда в тоннеле метро. Именно тогда мне стало ясно, почему на разработках так быстро присваиваются холо.
– Закрепляюсь! – сообщил Пок. Он делал подвижную петлю на скобе, приваренной снаружи кабины.
«Как бы не свалиться, – мимоходом подумал я. – Костей потом не соберешь».
Мы не видели, как Пок перебрался на тело червя. Либо перепрыгнул, либо острожно перешел по гарпунам.
– Порядок! – крикнул Джи. – Ребята, к насосу, живо!
Щербатин первым начал протискиваться в машинное отделение. У меня было несколько секунд, чтобы выглянуть наружу. Пок взялся за гофрированный шланг-хобот, что висел спереди кабины, и теперь осторожно втыкал острый металлический конец в тело червя.
Я вслед за Щербатиным влез в машинный отсек. Мы скорчились в тесноте, нащупывая рукоятки насоса.
– Качайте, качайте! – донесся голос капитана.
Насос сначала шел совсем легко, потом в нем захлюпало, и рукоятки стали тормозиться. Ну-Ну приложил ухо к корпусу, потом выглянул в кабину.
– Нету ничего! – крикнул он Дядюшке. – Глубже надо.
Качать стало тяжело – пульпа пошла в баки. Через минуту я понял, что выдыхаюсь. Если бы стоять, широко расставив ноги, тогда ничего. Но в положении полусидя и на весу физическая работа превратилась в пытку.
– Не сачкуй! – разозлился Щербатин, заметив, как слабеет мой трудовой пыл. – Я за тебя уцим зарабатывать не буду.
Силы кончались, но снова откуда-то брались. У меня болела спина, бока, шея. И руки, конечно. Насос с аппетитным чавканьем перегонял червячью пульпу, она выползала через неплотности, и скоро под ногами стало скользко. Вдобавок завоняло желчью.
Потом насос начал снова хлюпать, и вскоре качать стало легко.
– Все, кончайте! – дал отмашку Ну-Ну. – Надо место менять.
Мы со Щербатиным, обессиленные, вывалились в кабину. Руки тряслись, как после отбойного молотка.
– Уморились, – улыбнулся Дядюшка Лу. – Ну, отдохните пока. Червя долго доить нельзя. Два бака уже полные. Надо ждать, пока пульпа снова придет.
* * *
Я молил, чтобы ожидание продлилось подольше. После насоса я готов был заснуть и спать долго-долго.
Но тут вдруг в кабине появился Пок. Его тоже трясло – от холода. Щербатин нашел в себе немного сил, чтобы помочь ему влезть в люк.
– Холодно как, – выдохнул Пок, растирая руки. Потом полез за пазуху и вытащил кусок чего-то черного, блестящего и мокрого.
– О-о, а вот и вкусненькое! – обрадовался Дядюшка.
Пок вытирал об одежду большой кривой нож. Я понял, что он отрезал кусочек от червя, чтобы порадовать нас свеженьким мясом.
– Сейчас, сейчас... – пообещал капитан, вытаскивая откуда-то предмет, более всего похожий на большую мясорубку. – Приготовим, покушаем... Червя-то доить пока нельзя, пусть себе ползет.
Мясорубку закрепили прямо на капитанском кресле. Джи поделил кусок на части и присыпал каким-то зеленым порошком. Капитан начал крутить рукоятку, из раструба поползла темная масса с зелеными вкраплениями. Джи подставлял под нее картонные тарелки, время от времени досыпая в мясорубку новые порции порошка.
– Беня, ты проголодался? – тихо спросил Щербатин.
– Я бы не сказал.
– Вот и я тоже не очень голодный.
– А отказываться неудобно...
Капитан все крутил рукоятку, а черная масса все лезла и лезла. Я заметил, как повеселел экипаж, с каким нетерпением наши спутники глядят на любимое блюдо. Даже Ну-Ну высунул голову из своей железной каморки и беспокойно принюхивался, словно боялся оказаться без порции.
– У всех профессий есть свои достоинства и недостатки, – глубокомысленно проговорил Дядюшка. – Только у нас да у охотников есть возможность иногда откушать свежатинки. Там, в центре, таким продуктом питаются только после четвертого холо.
– А чем – до четвертого?
– Вы – синтетикой, – сочувственно улыбнулся Дядюшка. – Станете побогаче, будете получать еду из червячной пульпы и другой органики. Ну а для десятого холо, например, выводят специальных животных и выращивают особые растения. До этого вам еще долго расти.
Мы со Щербатиным выразительно переглянулись. Дома мы без всяких холо жрали картошку и другие «особые растения».
