— Сильно же их демоны напугали, раз они и выходить боятся, — поежилась Катарина, — как думаешь, Марко, много их тут было, бесов?
Я задумался.
— Не думаю, дорогая. Наши новые знакомые ведь не только отбились, но и одного из одержимых захватили. Хотя напуганы они действительно сильно.
— Может, они, как та девушка из кино, которая орала как резаная и бегала по всему дому, а? — Катарина улыбнулась.
— Может быть, маленькая, может быть.
* * *
Несколько целлофановых мешков с картошкой, тушенкой и колбасой, которые мы принесли в убежище, пришлись как нельзя кстати. Пока Ирас прилаживал на место дверь пристройки, Анна и Мария успели приготовить довольно вкусный горячий ужин.
— Ну как? Съедобно? — спросила одна из сестер, очевидно Анна.
— Сойдет, — ответил я с набитым ртом. Катарина же покачала ладонью давая понять, что по её мнению стряпня приготовлена посредственно.
— Я не слишком часто готовила, уж не обессудьте, — с виноватой улыбкой оправдывалась Анна.
— Да ладно тебе, девочка, — вмешался в разговор отец Дмитрий, — по мне, так очень вкусно, вам, сестричкам, спасибо и, конечно, нашим гостям. Эх, жаль, водочки нет! Приняли бы по сто грамм для храбрости и настроения.
Все присутствующие заулыбались.
— А вы чем занимались до этого всего — обратилась к Катарине Анна.
— Воевала, — коротко ответила моя спутница.
— Я так и поняла, вот так сразу и подумала! — воскликнула Анна. — Вы такая суровая и молчаливая.
Катарина ничего не ответила, давая понять, что веселая трескотня девушки ей совершенно не интересна.
— А вы, Марко? — Анна переключилась на меня.
— Я эксперт по вопросам экспроприации, — попытался отшутиться я.
— Экспро… что? — включилась в разговор Мария.
— Стоит ли говорить о прошлом, друзья? Что было — исчезло, а что будет — неизвестно. Здесь и сейчас, вот что важно по-настоящему, — я перевел тему, и толстый священник сразу же поддержал меня: — Замечательно сказано, давайте же поднимем бокалы… с чаем! — Все снова засмеялись и, на время забыв про расспросы, радостно подняли кружки с чаем, словно и не было вокруг никакого апокалипсиса.
— Что вы думаете делать с тем, что сидит у вас в подвале? — спросила священника Катарина.
Отец Дмитрий тяжело вздохнул и погладил бороду, собираясь с мыслями.
— Видишь ли, девочка… мы все были бы очень признательны вам, если бы вы провели отчитку.
— Отчитку? Мы? — глаза Катарины округлились от удивления, смешанного с испугом.
— У нас ведь и чина нет, да и сами мы…
Священник перебил меня: — Я знаю кто вы, Марко. Мне видение было о вас. Ты, — отец Михаил указал на меня, — имеешь власть над демонами и нечистыми духами, а спутница твоя исцеляет человеческие хвори.
В моей памяти сразу же возник образ ангела, явившегося нам перед тем, как старый мир погиб. Бьюсь об заклад, что в этот момент Катарина тоже его вспомнила.
— Ну ладно… — неуверенно начал я, — только я молитв не знаю совсем ведь.
— Отче наш прочти и достаточно будет, — отец Михаил махнул рукой так, будто был абсолютно уверен в успехе предстоящего экзорцизма.
Я потянулся за пустой кружкой с чаем, и Анна заботливо подлила туда воды. С шумом втянув в себя горячий чай, я резко поднялся из за стола.
— Показывайте вашего демона.
По стертым каменным ступенькам мы спустились в старый церковный подвал. Я шел впереди, сразу же за мной Катарина и отец Михаил. Ирас вместе с Анной и Марией остановились чуть поодаль. За тяжелой дверью было тихо, как в склепе.
По своему обыкновению перекрестившись, я хотел уже ударить дверь плечом, но священник остановил меня и протянул широкий старинный ключ.
* * *
Тяжелая дверь, вопреки моим ожиданиям, отворилась бесшумно. Помещение, которое выжившие использовали в качестве камеры, представляло собой что-то вроде маленькой кладовой с низким скошенным потолком. В дальнем углу на корточках, подперев лицо руками, сидел какой-то человек. Судя по тихим всхлипам и учащённому дыханию, узник плакал.
Отец Михаил направил на одержимого фонарь, и я смог разглядеть его лицо. Это был молодой коротко стриженый брюнет, лет двадцати пяти, с цыганскими чертами лица.
Я подошел к нему на расстояние вытянутой руки и опустился на корточки. Парень неожиданно поднял на меня заплаканные глаза и грустно улыбнулся.
— Привет, — сказал он самым обыкновенным голосом.
— И тебе привет, — ответил я и сразу перешел к делу: — Как твоё имя, тварь?
— Тварь… — повторил мой собеседник. — Да, я тоже тварь… как и вы. Ответь мне лишь на один вопрос, могут ли одни убийцы судить других, а? Могут ли свиньи выносить приговор свиньям? — в глазах одержимого появился сумасшедший огонек.
— Бог тебе судья, а я лишь меч. Как твое имя? — повторил я.
— Что ж… делай, что должен, Марко… — узник снова поник. — Меня зовут «тот, кто показывает выход».
С неожиданным спокойствием и уверенностью я прочитал «Отче наш» и, положив на голову одержимого руку, приказал демону выйти. Ответом был громкий короткий крик, от которого содрогнулись стены комнаты и зазвенело в ушах. Тело парня обмякло и безвольно повалилось на пол.
— Твой выход, детка, — сказал я и жестом пригласил Катарину к бесчувственному телу.
Моя спутница подошла, замаскировав неуверенность подчеркнуто расслабленной походкой, и села рядом. Рука Катарины коснулась головы парня, а губы прошептали молитву, которая вернула узника к жизни.
Парень сначала сел, затем медленно встал и обвел нас взглядом. У того, кто сейчас стоял передо мной, были те же черты лица и те же огромные грустные глаза, и тем не менее это был совсем другой человек. «Тот, кто показывает выход» ушел.
— Как тебя зовут, сын мой, — первым нарушил тишину священник.
— Алмас, — ответил парень певучим голосом и неизвестно к чему добавил: — Я всё помню.
Отец Михаил положил ему на плечо руку: — Пойдем наверх, Алмас, пойдем. Проводив взглядом священника со спасенным парнем, Анна повернулась ко мне и подарила восторженный взгляд.
— Здорово у тебя получилось, — прошептала девушка и игриво погладила меня рукой. Я не слишком люблю грубость и стараюсь вести себя тактично, но это было уже слишком. Схватив её за запястье, я резко отвел от себя её руку и практически оттолкнул Анну, которая, ничуть не смутившись, улыбнулась и пошла к выходу.
— Что это с ней такое? — Катарина проводила девушку гневным взглядом.
— Черт её знает, маленькая. Ведет себя, как блудница.
— Блудница и есть, — пробормотала моя спутница, и мы пошли вслед за всеми.
