Но не это было самым странным в удивительном цеху. Мне представилось ещё более красочное зрелище, когда глаза привыкли к полумраку: каждый агрегат, помимо полуживых рук, обладал ещё и выступающим из корпуса большим толстогубым ртом, больше человеческого раза в три. Наверное, логика Сценария предусматривала имитацию работы промышленного предприятия, поэтому станки этими ртами переговаривались между собой, бросая профессиональные реплики:
— Сто единиц эрфы на шестнадцатый.
— Сделано.
— Одну килоединицу эрфы с тридцатого на сорок второй.
— Принял килоединицу.
— Подавай глут на смеситель.
Альгард во все глаза смотрел на действо. Его страх прошёл, и в глазах загорелся интерес:
— Вот это зрелище! — прокомментировал он, наглядевшись. — Никогда не видел, как крафтят пропы. Знал бы, что за них хватаются трупные конечности, не стал бы покупать никогда…
— Крафтят пропы?
— Ты не понял, что ли? Здесь пропы делают из эрфы. Ну там, характеристики, навыки и прочее…
— А ты думал, навыки на деревьях выращивают? — ухмыльнулся я.
— На деревьях, не на деревьях… Я вообще не задумывался, откуда они берутся! Приходишь к торговцу, даёшь ему свою эрфу, он тебе — навык или характеристику по заказу закачивает. И всё.
— Теперь будешь знать, что характеристики из эрфы варятся. И варят их бесхозные руки, — улыбнулся я, глядя на ошалевшего товарища. — Не знаю только, помогут ли тебе эти знания выбраться отсюда.
Напарник, забыв об осторожности, аж подпрыгнул от возбуждения:
— Эх, Ледогорка, нам бы найти инъектор простенький! Стырили бы себе свойств поувесистее да накачались бы по уши! И потом пусть суются эти охранные морды; с такими навыками можно любого успокоить. Даже без оружия.
— Скорее они нас, безоружных, успокоят, — возразил я. — С голыми руками кидаться на пулемёт — гиблое дело. Хоть у тебя тысяча навыков, один краше другого…
— Смотря какие навыки, — не согласился Альгард. — Есть и такие, с которыми не то что пули, бомбы не страшны! Всю охрану можно перебить и выбраться отсюда.
— Куда?
— Что «куда»? — вылупился на меня собеседник.
— Куда выбираться будем? — уточнил я непонятливому товарищу.
— Куда ты, не знаю. Я лично хочу в свой клан вернуться. В старатели. Было бы неплохо вернуться туда с добычей. Полдесятка баллонов с эрфой мне лично хватит для безбедной жизни. Куда ты хочешь, я не знаю.
— А смысл? Ну, вернёшься ты к клану богатым и счастливым…
Альгард посмотрел на меня с ещё большим ужасом, чем на отрубленные конечности:
— Ничего ты вопросики ставишь! Ты бы ещё спросил, в чём смысл жизни!
И он несколько раз сердито пискнул горлом.
— Опять материшься? — нахмурился я. — Мат ведь блокирует Сценарий.
— Причём тут сценарий! — не понял меня напарник (я себя чуть второй раз не выдал). — Я проверить хотел: может, на этом уровне можно хоть пару слов от души сказать. Ан нет, видать, по всему «Омнеотрону» мат запрещён. Дураки админы: такой запрет кучу народу отпугнёт от игры. — Альгард по привычке вжал голову в плечи и огляделся в поисках сердитого Гора.
Мы замолчали и продолжили бесцельное наблюдение за сложной производственной цепочкой. Из цистерны с эрфой, словно щупальца, торчали прозрачные гибкие трубы, соединяя ёмкость с некоторыми агрегатами. Время от времени к рычагам и рукоятям устройства тянулась рука, дёргала или нажимала, и в агрегат начинала течь по трубам синяя светящаяся эрфа. Устройство тут же реагировало радостным гудением, подвижные его части ходили ходуном, широкий раструб внизу, подозрительно напоминающий ягодицы, издавал неприятный звук, и тут же в подставленные ящики горохом сыпались небольшие бруски размером с ладонь.
— Стойкость пошла… — комментировал рот станка.
— Эй, там, принимай скрытность! — командовал другой.
— Сколько нужно гибкости изготовить? Пять килоединиц? Эх, не успеваем!
— Закончил? Переключайся на выносливость. Хватит уже зоркость штамповать.
— Я прыгучестью занимаюсь.
Ближе к нам стояли станки более сложного вида. Они работали дольше, гудели сильнее, и в них поступало больше эрфы. Реплики, выдаваемые их ртами, звучали несколько по–другому:
— Я сделал норму по везению. Отправляй на склад.
— Закончил со счастьем?
— Любвеобильности нужно полторы килоединицы. Приступаю…
— Как насчёт живучести?
А практически под нами находились ещё более сложные агрегаты, ощетинившиеся несколькими десятками рук каждый. К станкам поступала не только эрфа, но и подбегали самоходные тележки с брусками–пропами. Именно подбегали: внизу каждой тележки можно было разглядеть синюшные ноги, которые развивали по цеху довольно приличную скорость. Маленькие тележки имели по четыре ноги (я их назвал про себя лошадками), средние — по шесть (тараканы), а большие — по восемь конечностей (пауки). И ещё к станкам тянулась, постепенно разветвляясь, толстая труба, соединяя свои ветки с цистерной, где тяжело плескался глут. Вязкая субстанция подавалась на эти станки насосом. Я понял, что на этом участке цеха создавали сложные пропы, о которых рассказывал Альгард ещё в Отстойнике.
— Живучесть со скрытностью можно склеивать? — басил под нами один рот.
— Конечно! — тенором отвечал ему другой.
— А как называется? — шепелявил третий.
— Чёрт его знает! Но для разведчиков или снайперов — самое то! — картавил четвёртый.
Такие разговоры слышались совсем рядом. Мы присели за перила балкона, слегка обалдевшие от невиданного зрелища.
— Эдак можно до второго пришествия тут торчать! — проворчал Альгард вполголоса.
— У тебя есть план? — поинтересовался я.
— Есть. Абстрактный. Надо порыскать тут, найти хозяина всей этой роскошной фабрики и немного пообщаться с ним.
Напарник наклонился ко мне и изложил суть своих измышлений. Босс этого чудного места, где руки и ноги живут самостоятельной жизнью — человек явно небедный, нужно его разыскать, захватить в плен и потолковать как следует.
— Так он тебе и сдался в плен! — скривился я. — Босс, наверное, нашпигован пропами до самых ушей, сам с кем хочешь пообщается. Ты бы тут работал, разве не прокачался бы как следует?
— Бедный — не бедный… Он же не для себя это всё богатство делает. На продажу явно. Может, ему совсем мало пропов остаётся.
— Мало — не мало, — в тон собеседнику возразил я, — но себе урвать всегда можно. Зачем ему заниматься таким убыточным делом, если не на себя работать?
— А если тут нет хозяина? — продолжал терзаться сомнениями Альгард. — Точнее, хозяева есть, но они не здесь сидят. Зачем им всё время торчать на фабрике? Станки сами по себе работают, а в управляющие назначили какую–нибудь непись со сложной логикой…
Чтобы порвать разом со всеми сомненьями, напарник резко приподнялся и направился к железной лесенке, ведущей к станкам. Я окликнул его, но он даже не обернулся. На ходу он расстёгивал пуговки на карманах комбинезона, украденного в Отстойнике. Было ясно, что жадность пересилила страх, и мой товарищ направляется прямо к ящикам с пропами, которые извергают станки столь неэстетичным способом.
Содрогаясь от омерзения, Альгард протянул было загребущую руку к пропам, но тут же отвлёкся. Сидя на балконе, мы не разглядели ещё один участок, самый маленький и неприметный, но с самыми жуткими станками, каждый из которых оброс не только руками, но и клешнями, и некоторыми подобиями щупалец. Из ягодиц этих станков сыпались не брусочки, а маленькие шарики размером с куриное яйцо (я и про кур всё знаю!). Рты на агрегатах выдавали неестественно низкими голосами ещё более заманчивые реплики:
— Ремонт оружия в полевых условиях, третий ранг!
— Навык лечения второго ранга — переломы и травмы.
— Поиск тайников третьего ранга — видит все клады в радиусе пяти метров.
— Биохимия пятого уровня — изготовление наркотиков из семян растений.
Участок был маленький, но очень оживлённый. Тележки сновали тут, в самом деле, как тараканы и пауки, притаскивая кучи разнообразных характеристик, станковые руки соединяли их в сложнейшие схемы, которые потом запекались в недрах станков, превращаясь в шарики навыков.
