такой вывод, господин Каяхара? — поинтересовался Кусаби.
Гюто распрямился.
— Я многое обдумал, пока сидел в камере, — ответил он, гордо подняв подбородок. — Ход с Небрежением был безупречен. Я привел свой флот точно в то место и время, которое вам было нужно. Я полагаю, что вам были известны и силы, которыми располагал мой клан. Но именно вчера я понял, почему клан Унарё победил.
— Кстати, почему вы не захотели уйти с остальными, господин Каяхара? — поинтересовался мужчина с бородкой.
— Я солгу, если скажу, что не рассматривал этой возможности, — ответил Гюто. — Но когда те, кого вы… спровоцировали, пришли за мной… Я понял, что это всё спланировано. Потому что пришли именно те, кого я указал госпоже Хиого.
Юмико на эти слова кивнула.
— Но я остался не только поэтому, — продолжил Гюто. — Точнее, это вообще было так, штрихом. Я не ушел потому, что, первое, я проиграл. Что дальше? Если бы даже нам удалось уйти, я бы взял на себя роль презренного изгоя. Второе… У клана Унарё, как мне показалось, есть Путь. И он не заключается в том, чтобы лишь эту войну выиграть. Так что решение остаться имело, как чисто рациональные, так и моральные причины. Но самое главное было то, что те, кто пришли за мной, они меня не поняли.
— Присаживайтесь, господин Каяхара, — жестом предложил Денис. — Наш разговор будет достаточно продолжительный, чтобы провести его на ногах.
Каяхара Гюто, без лишних слов, занял гостевое кресло.
* * *
Хиого Юмико
Юмико, не нужно пренебрежительно относиться к клятвам. Любым. Неважно, какие мотивы у человека, который принимает присягу, что-то обещает и так далее. Это в любом случае моральная установка. Человек, действуя согласно клятве, испытывает удовольствие. Чувствовать себя лжецом и предателем никому не нравится.
— Господин Каяхара, я не хочу вас обрабатывать, — произнес Кусаби. — Как человек, который находился на высоком посту в клане, вы и сами не раз, полагаю, обрабатывали подчиненных. Поэтому я сразу перейду к сути.
«А между тем, это и есть обработка» — отметила Юмико.
— Думаю, вы понимаете, что своими недавними действиями, вы, фактически, принесли присягу, — продолжил Денис.
И сделал намеренную паузу.
— Понимаю, — сухо ответил Каяхара. — Но позвольте заметить, что я также понимаю, что состоя в клане Каяхара, который принес Хеддоси клану Теннай, я не сделал ничего из ряда вон. Всего лишь исполнил долг киёньшина.
— Поверьте, Гюто-сан, — криво усмехнулся Денис. — Сейчас многие предпочитают… забыть про этот долг. И действуют исходя исключительно из личной выгоды.
— Понимаю, Кусаби-доно, — ответил Гюто. — Понимаю, потому что сам в свое время это практиковал. Результат этого пути нагляден.
Каяхара сделал жест, намекая, где он сейчас находится.
— Что же, тогда все еще проще, Гюто-сан, — произнес Денис. — Я хочу предложить вам… задание, которое будет весьма опасным. И довольно сложным. Для него годитесь именно вы, как тот, кто руководил кланом… И киёньшин именно с той репутацией, про которую вы сейчас сказали. Вы согласны с такой легендой?
— Да, — коротко ответил Каяхара.
— Что же, Юмико-сан, обрисуйте Гюто-сану задачу, — произнес Кусаби.
«Понижение уровня взаимодействия. Каяхара пока еще не достиг того, чтобы ему задачи ставил даже заместитель главы, — по привычке отметила Юмико. — И одновременно, это будет делать глава внутренней безопасности».
Она сделала Каяхара жест пройти на выход. Гюто поднялся, уважительно поклонился Кусаби
* * *
Каяхара Гюто
В этот раз не было вообще никакого сопровождения. Хотя полагать, что вот эта молодая девушка, совсем молодая, не представляет опасности, была бы опрометчиво. Достаточно посмотреть, как она идет, чтобы понять, что Хиого Юмико имеет подготовку.
Кабинет девушки оказался очень маленьким… И явно временным. И это тоже логично, вряд ли глава внутренней безопасности клана собирается расположиться на недавно захваченной планете.
— Разрешите вопрос, Юмико-сама, — заговорил Гюто, когда сел на жесткое кресло у стола.
Девушка сделала разрешающий жест.
— Что… мы собираемся сделать с населением Гарумина? — спросил Каяхара.
— Не то, что делали вы, господин Каяхара, — холодно ответила девушка. — Как видите, ваша политика привела к тому, что Гарумин, фактически, упал нам в руки, как перезрелый плод.
— Мы всегда понимали, — заметил Гюто. — Что Гарумин, пока существует Унарё, спорная территория. Вкладывать в него деньги, развивая планету, было бессмысленно, пока не обеспечено твердое владение. Но и отдавать его Унарё было нельзя.
— Господин Каяхара, — опять холодно и… с легким презрением произнесла девушка. — Если бы вашу судьбу решала я, вы бы уже висели на главной площади столицы. И это самое малое, что вы заслуживаете, после того, что делали на Гарумине.
— Позвольте поинтересоваться тогда, — спокойно спросил Гюто. — Почему этого не было сделано?
— Потому что Кусаби-сама считает, что… мы, хинодзины, находимся в плену стереотипов, — ответила Юмико. — Они называют это «феодальным образом мышления».
— Если не трудно, не могли бы вы раскрыть этот термин? — спросил Каяхара.
— Если коротко, вы считали территорию клана своей личной собственностью, — ответила Юмико. — И не только территорию, но и людей, на ней проживающих. Причем рассматривали это, чисто, как ресурс.
— Кусаби-сама придерживается… гуманистических взглядов? — слегка иронично спросил Каяхара.
— Кусаби-сама мыслит категориями… Империи, — ровно ответила Юмико. — Когда прорабатывался план всей кампании, рассматривались варианты, в том числе ваших действий. Правильных действий.
— Я внимательно слушаю, Юмико-сама, — Гюто и в самом деле заинтересовался. — На моем месте Кусаби-сама стал бы защищать Гарумин?
— На вашем месте Кусаби-сама эвакуировал бы население, — ответила Юмико. — А при эвакуации была бы произведена тщательная фильтрация, чтобы исключить проникновение агентов врага.
— А дальше? — наморщил лоб Каяхара.
— А дальше было бы произведено обвинение клана Унарё в том, что делали вы, — ответила девушка. — Клан Каяхара бы выступил в роли жертвы. Были бы привлечены «здоровые силы провинции» и клан Унарё был бы
