может иметь любую форму, но жидкость должна иметь свободную поверхность и не переливаться через край. Давление, здесь и здесь, должно быть чуть выше нормали. Это – сообщающиеся сосуды. Ты меня понимаешь? Газ не должен быть под большим давлением. Вот это клапан это регулирует.
– Да, Андре. Я – понимаю. А если это будет в форме вазы? Или танцующей нимфы? Из гипса?
– Нимфа должна быть полой внутри, тогда в нее возможно будет поместить стеклянные сосуды. А так, не забывай, что кислота разъест гипс, и превратит его в порошок. Для этого годится китайский порцелен, но, сама понимаешь, что из Китая не навозишься. В принципе, можно попытаться сделать так, чтобы даже пары кислоты наружу не прорывались, но есть технические сложности. Это мы оставим на потом, хотя идея – замечательная. Здесь еще одна проблема, дорогая. Вот этот кусочек металла. Без него газ автоматически зажигаться не будет. Угол, под которым он стоит, и вот эта вот ломаная линия, это монета, сломанная пополам, наш самый большой секрет, если честно. Мне требуется его спрятать, как можно глубже. Мне необходимо перевести этот металл в другое состояние, сделать это можно, но при отсутствии отца Эмиля в доме. Причина вот в чем: соль и эта кислота образованы за счет газа, зеленого цвета, очень тяжелого и ядовитого. Этот газ при определенных условиях, может реагировать с этим металлом и создавать его соли. Сама кислота на него не действует, она гораздо слабее, чем этот газ. Получив строго определенную соль этого металла, я смогу восстановить его обратно. Но в этом случае, он осядет на металлическом кольце в виде такого «ежика» черного цвета. Никто, без специального опыта, не сможет установить из чего сделан этот элемент конструкции. Этот металл практически ни с чем не реагирует. Эмиля требуется куда-нибудь услать на недельку.
– Я его могу услать даже на более долгий срок. Он повезет письмо в Париж сыну друга моего отца.
– О чем будет письмо?
– Как раз о твоем изобретении.
– Ты не поняла, это нужно сделать до того, как о нем станет известно кому бы то ни было.
– Да, это сложнее, но я попробую. Он просился у меня отпустить его в Тулузу, там собираются создать какое-то озеро, чтобы покончить с засухами. Он входит в какую-то комиссию там, но возвращается оттуда весь в расстроенных чувствах, измотанным и нервным. В этом году я не хотела отпускать его, можно будет попробовать этот вариант. Я, правда, не уверена в том, что он сейчас поддастся на это.
– А что, если сказать, что мне требуется срочно выехать в другую сторону, допустим, в Бордо.
– Я не хочу, чтобы ты куда-нибудь уезжал.
– Правда?
– Именно так. И я не хочу его обманывать. Все должно быть честно. Он должен понять, что это – голос судьбы. Как она протрубила, так и будет. Скоро ужин, я схожу к нему. Его должность – выборная. Я ведь могу и изменить это решение.
– Как знаешь.
– Препятствовать тому, что может принести доход? Зачем мне такой пастырь? Я пошла. Кстати, тебе нравится этот кабинет?
– Очень даже ничего.
– Ты можешь работать здесь, это удобнее, чем писать на столе в мастерской.
– В лаборатории. – поправил ее я и немного улыбнулся. Мне улыбнулись в ответ, и Марго вышла.
Вернулась она с опозданием на сорок минут, без капеллана. Эмилия и Рози задали вопрос: «А где патер Эмиль, и почему он не пришел ужинать!».
– Он собрался и уехал в Тулузу, у него там какие-то дела.
Все состроили понимающие мордашки, и мы сели ужинать. Ужин прошел спокойно, Рози убрала посуду и ее отпустили кормить своих мужиков. Эмилия показала какие-то кружева, которые она плела, мы тихо и мирно беседовали на отвлеченные темы, затем девочка ушла к себе.
– Фу! – выдохнула Марго, – Был очень тяжелый разговор, ты ему сильно не понравился сегодня, сплошные обвинения тебя в неуважении к богу и еретизме. Но, под давлением отзыва моего согласия под его выборами, он согласился уехать на несколько месяцев.
– У меня один вопрос: ты забрала у него ключи от нижней калитки? Я как-то видел, что они у него есть.
– Не-ет. – чуть растянуто произнесла Маргарита.
– Придется идти его встречать. Кстати, он – дворянин?
– Да, он был дворянином до того, как принял сан.
– Тогда придется взять с собой две пары факелов. Если он вернется, я его проткну шпагой, так как он хочет оскорбить мою даму сердца.
– Я не ослышалась?
– Не думаю, что у тебя плохо со слухом.
– Поговаривали, что он – сильный фехтовальщик, и в монахи пошел из-за дуэлей.
– Тем хуже для него. Ваши пресвитеры жен иметь могут?
– Это не запрещено.
– Теперь все понятно! Он это местечко приглядывал для себя.
– Я его иначе, чем святым отцом, и не представляла. И уж тем более ни как мужа!
– Времена меняются, женский век короток, а женское «я» у тебя присутствует.
– Да, есть такой грех, особенно, если я смотрю на тебя. Раз уж ты сказал, что я – твоя дама сердца, то позволь и мне признаться, что я испытываю к тебе такие же чувства.
– Марго, нам не позволят быть мужем и женой, мы – разной веры.
– Я – знаю. Как и вижу то, что ты не готов изменить самому себе, своему роду и своей вере. Я согласна перейти в православие.
– Осталось где-нибудь найти захудалого попа. Я, честно говоря, даже не представляю: где его можно найти. Разве что в Париже? Но туда еще надо попасть и не влететь под наши российские «разборки». Все, Марго, время, пора идти встречать нашего капеллана. Накинь плащ, уже прохладно, ветер сегодня с гор. На улицу не выходи, мне требуется пройти к себе, я же не ношу шпагу в доме, и нужно набросить на себя что-нибудь. Мышцы должны быть теплыми.
– О, господи! Я очень хочу, чтобы ты ошибался в своих предположениях. Я не люблю крови, я ее боюсь.
Я улыбнулся и вышел переодеваться. Костюм испанца был мне несколько маловат, и ему сегодня предстояло принять последний бой. Он его не выдержит, это точно. На всякий случай я надел и плечевую кобуру. В добрые намерения «пастора» я не верил, как и в его благородство. Мне это может здорово навредить, придется побеспокоить Жана и его парней, чтобы иметь свидетелей. Итак, шпага, кинжал, перчатки, шляпа, похожая на шляпу Боярского, и я спускаюсь вниз, где меня поджидает «мадам Бонасье» в светлом плаще с капюшоном. Вышли из дома, спускаемся вниз
