Комбат Найтов
Мы взлетали, как утки...
Комары взлетали из-под ног и 'жундели' вокруг голов 'старого' и 'малого', которые пробирались через плавни еще полноводной Сыр-Дарьи к заветному омуту. У 'старого' были отличные 'вьетнамки': бамбуковые складные спиннинги и 6-тиметровые трехколенные удилища. У 'малого': трехколенный высушенный ивовый тальник, который мог соединяться при помощи трубок, добытых с ракетного кладбища. Чуть пыхтя и отмахиваясь от комаров, тяжело поднимая резиновые сапоги из солоноватой грязи, они шли к небольшому островку и омуту, образованному течением. В камышах, залитых осенним половодьем, звучно чавкали крупные сазаны. Добравшись на место, уселись: кто на раскладной стульчик, кто на кочку.
- Дядь Коль! Вон там вон прикормка лежит. Щаз достану, и переснаряжу.
- Серёнька, не тронь! Пусть так, как есть, так и будет. Слышь, тишина какая!
- Ну, какая тишина! Комары жундят, сазаны, вон, хлюпают!
А в уши генерал-полковника давно вонзился протяжный вой пикирующего 'лапотника'.
- Кои твои годы, Сережка! Еще поймешь, что такое: тихо!
- 'Товарищи сержанты! Становись!' - скомандовал майор Мамушкин. И, хотя мы только что приехали, и очень хотелось спать, мы встали и построились, подхватив свои фибровые чемоданчики. Мы - выпускники Борисоглебского училища летчиков. Частью - истребители, есть пара бомберов на СБ, и два 'штурмовика'. Прибыли, чтобы пополнить 61 ШАП Прибалтийского Особого Военного округа. Шла весна сорок первого. Местечко называлось Даукша, небольшое еврейское село в трех километрах от Кейдан, и в сорока пяти от Ковно. Железнодорожная станция Кейданы, куда мы недавно прибыли, была за речкой и за мостом примерно в километре восточнее от КП полка. Кейданы - такое же местечко, но чуть побольше, плюс станция, но она уже ближе к Даукше. Здесь давно селились, изгнанные из других мест Европы, евреи. Еще недавно это была Польша, затем эти места отошли России, потом, откуда ни возьмись, появились литовцы. Теперь это Литовская Советская Социалистическая Республика, входящая в состав СССР. Нам предстоит защищать эту часть СССР.
Майор Мамушкин был небольшого росточка крепыш, с довольно увесистым брюшком. Летчика он напоминал мало. Сдвинув фуражку на затылок, он осматривал прибывших сержантов. Некоторые из них были немного пьяны. Они из Ковно добирались самостоятельно, не забыв посетить рестораны и многочисленные пивные. Они знали, что по приезду их ждет казарма, наряды и построения на утреннюю и вечернюю поверки, поэтому слегка 'расслабились'. Проявив некоторую сдержанность, майор напомнил сержантам, что они прибыли в строевую часть Особого Военного округа, и потребовал соблюдать воинскую дисциплину. Наибольшую готовность выполнять это требование проявили именно нетрезвые бойцы. Майор вызывал их по одному, сверял фамилии со штабным распределением, и направлял сержантов в казарму соответствующей эскадрильи. Их было восемь. Полк был 'большой', кадрированный. По сигналу 'Гроза' должен был развернуться в целую дивизию. Последним по списку оказался младший лейтенант Шкирятов, единственный 'средний' командир, которому была положена не койка в казарме, а отдельная комната на квартире.
- Отличник, что-ли?
- Отличник.
- А сюда чего сослали?
- Приказали, сказали, что здесь есть 'Илы', и требуется готовить летный состав.
- Чему ты можешь помочь, зазнайка? Сам за ручку едва держишься!
- Как знаете, товарищ майор. Я, вообще-то, истребитель, и штурмовик просто на спор освоил.
- С кем спорил-то?
- С Коккинаки, Владимиром Коккинаки, он к нам с завода первые 'Илы' перегонял.
- А ну, дыхни? - спиртным от лейтенанта не пахло, - Почему не принял командование группой и допустил употребление спиртных напитков?
- Я ехал в пассажирском вагоне, а сержанты - в теплушке. В Ковно узнал, что кроме меня, еще едет группа товарищей во главе со старшим сержантом Талановым. Из училища они выехали на двое суток раньше. Вмешиваться в его действия не стал. Ехали в разных вагонах. Да и недалеко здесь. Крутой пьянки не было. Бутылка водки на всех, и пара бутылок пива на нос, это - мелочи.
- Но, сам не пьешь?
- Нет.
- Ладно, лейтенант. Вон твой капонир, а рядом - дом комсостава, свободные комнаты там есть.
Это 'там' было на южной оконечности аэродрома, ближе к плотине. Лейтенант подхватил чемоданчик и двинулся в том направлении. Майор некоторое время смотрел ему в след, затем махнул, почему-то, рукой и направился в штаб. Там горел свет, там же находился и комиссар полка батальонный комиссар А.М. Мирошкин.
- Че к народу-то не вышел, коли здесь?
- На построении увижу. Че злишься-то, Степан Наумыч?
- Ну, во-первых, пьяные все...
- Так мамка из-под юбки выпустила и деньги дала... Каждое воскресенье так.
- Да, мамлей не понравился, умный шибко, и самоуверенный.
- Это с которым после построения говорил?
- Ну, да, Шкирятов его фамилия. Звание у него, понимаш, командиром звена прислали, на штурмовики. А он одного с остальными салажатами выпуска. Странно это.
- Где его личное дело? Прижмем, зазнайку, в первый раз, что-ли. Завтра же облажается. А летная книжка где?
- Не видел, он ее не передал.
- А вот, нашел выписку. Гляди-ко! В сложных метеоусловиях - сорок часов, 'Ил-2' - 106 часов, всего 336 часов, шесть типов самолетов. И характеристика, подписанная... Не разберу, Коккинаки, ведущим летчиком-испытателем КБ-57. Красиво пишет! Ладно, завтра поглядим на это 'чудо'!
В три тридцать прозвучал горн, захлопали двери комнат комсостава, и я выскочил в коридор, и выбежал на физзарядку вместе со всеми. Командир полка еще не сказал мне к какой эскадрилье я принадлежу, поэтому встал в строй ближайшей от меня группе летчиков. Понять: кто есть кто, пока невозможно: все в одинаковых майках и трусах, на ногах у всех одинаковые сапоги. Прозвучала команда: налево, бегом марш, и все побежали, громко топая сапогами. Зарядка была короткой, через тридцать минут подбежали в дому комсостава, и подали команду: разойдись. В летнее время жизнь в частях ВВС начиналась задолго до рассвета, но был 'тихий час' после обеда, потом тактические или теоретические занятия, и опять на полеты. Я уже два года живу такой жизнью, исключение составили последние несколько месяцев, которые 'работал' в ЛИСе 18-го завода в Воронеже. Там я проходил 'практику' перед выпуском, налетав 106 часов на свежевыпущенных 'Ил-2'. Таким образом, Владимир Константинович Коккинаки рассчитался со мной за проигранный им спор и бой со мной. Мы с ним здорово подружились, несмотря на большую разницу в возрасте, и постоянно возникавшие споры по поводу вооружения 'Ил-2', но, забрать меня из ВВС ему не удалось. Помешала травма, полученная им при аварийной посадке на Ил-4. К 'шапочному разбору' он не успел приехать, в итоге, я, вместо ЛИСа завода, распределен в строевую часть. Жаль, конечно, но, армия есть армия. Здесь от твоего желания мало что зависит. Заодно посмотрим, что в частях творится. Я - человек здесь случайный, залетный, в моем родном 2015-м году служил в Липецке, в 4-м центре боевого применения и переучивания лётного состава ВВС. Так сказать, 'птенец' Харчевского. Отгонял 'спарку' Як-130 в Борисоглебск, и на посадке оказался в И-153бис. Еле сел! У Сергея Шкирятова отказала кислородная система и заглох двигатель, я успел вытащить машину из пике, запустил движок, и, пока делал 'коробочку', успел разобраться где, что есть. Немного полежал в госпитале с ушами, ну, а потом включился в учебу. Было немного скучновато, да и не высунуться особо, местные условия я знал совсем плохо. Первое время удавалось 'закосить' под 'кислородное голодание', потом делать это стало опасно, и пришлось применять другую тактику: дескать, за ум взялся. Из слабенького троечника стал отличником и активистом-пропагандистом. Терпеть не могу это занятие, но другого пути остаться в ВВС не было. Это меня и подвело: к нам прилетел Коккинаки на 'Иле', и я на спор за три часа поднял его в воздух, сдав все допуски. В итоге, оказался направленным в штурмовую 'группу' вместо истребительной, а учился на 'МиГе'. Но, повезло с тем, что попал на завод, и успешно протолкнул несколько идей по вооружению 'Ила'. Сейчас идут испытания, и ожидается, что они вот-вот будут приняты на вооружение. Но, в конце марта состоялся выпуск, и, как я уже говорил, вместо ЛИСа, меня сунули под 'Зеленую Задницу'. Они расчехвостили 61 ШАП за день. Но, до этого гнусного события еще есть немного времени.
Оделся и иду в столовую, не забыв прихватить с собой документы. По дороге разговорился с соседом по комнате, он в соседней живет, лейтенант, второй год в полку, Петя Матвеев, летает на И-153бис-63, левым ведомым. Не слишком доволен тем, что мало летали зимой, и отсутствием заданий на воздушные бои. Шли еще в темноте к столовой, их на аэродроме три: командного, сержантского и технического состава. Внешне они мало чем отличаются, но внутри разница значительная. В командной: столики на четверых, и официантки, а в остальных длинные столы на 12 человек. Петя поволок меня с собой за столик, по дороге здороваясь с остальными командирами. Петру повезло, он успел закончить 'бурсу' до приказа о том, что выпускники училищ становятся младшими командирами.
