ещё чуть-чуть, и всё вырвется из-под контроля. Но зато, продрись небесная, как же красиво!
Под массивный деревянный стол тоже протянулся корень дерева, выползший между плитками на полу. Старик, с короткими причёской и рыжей бородкой, с вытянутыми шпильками-усами, использовал корень как подставку для ног, и, отталкиваясь от него, покачивался на стуле.
На столе перед ним стояла горящая свеча, и красовалось несколько пергаментов, стояла чернильница с воткнутым пером. На пергаменте уже было несколько имён, некоторые были зачёркнуты, а напротив некоторых стояли жирные точки.
Поразмыслив, я решил, что сегодня у них уже был успешный приём…
Старик несколько долгих секунд рассматривал меня, задирая голову. Было видно, что он не привык задирать голову так высоко, ведь навряд ли перед этим столом стоял ещё хоть один бросс. А тут пришлось выгнуть шею на лишних полсантиметра, и это старику не нравилось.
Его взгляд оценивал мои бицепсы, выпирающие через рукава, покатые плечи. Проехался по дубинке, заткнутой за пояс.
Он наклонил голову, на миг открыв татуировку, и я вдруг понял, что это — маг. Обычный маг, даже не старший. А судя по татуировкам на руке, у него даже послушников почти не было, и, значит, он сам только недавно прошёл инициацию.
В таком возрасте это означает, что каких-то надежд на дальнейший рост уже нет. А значит, меня ждал разговор с недовольным жизнью ворчуном.
* * *
Сначала будущий маг, ещё без ранга, узнаёт о своём магическом таланте, и приходит в школу. Он ещё без ранга, полный ноль, так сказать. Если его замечает маг, то он может инициировать ученика в младшего послушника, запустив источник магии. Тот получает первый ранг.
Затем младший послушник собственными потом и кровью должен сам найти в себе источник магии, активированный наставником. Обычно это происходит во время сурового испытания, в котором познаются пределы возможностей, и тут уж зависит от жёсткости школы — где-то младшие послушники погибают целыми толпами.
Но если он проходит испытание, то получает второй ранг, или старшего послушника. Судьба старшего тоже не особо завидная — ему предстоит пройти новую инициацию с наставником, и тут требования более суровые, чем раньше. И к послушнику, и к наставнику.
Во-первых, наставник должен совпадать по стихии. Это надо быть непревзойдённым мастером, чтобы настроить контуры послушника другой стихии и не «попортить» его.
Ну, а дальше долгожданный третий ранг, где послушник получает то самое звание, которое знает каждый простолюдин — маг. В моём мире его ещё могли назвать младшим магом, потому что дальше шёл старший маг. Как тот же Вайкул, например.
Кстати, обычно простолюдины вообще не в курсе всех этих градаций. Для него и нулёвка в ученической мантии, притащившийся в город за продуктами, настоящий маг.
Я поймал себя на мысли, что ещё не задумывался — а система ранжирования здесь не отличается от моего мира? Я с каждым шагом видел всё больше различий, и подозревал, что они могли касаться и рангов.
* * *
— Ты воин, — констатировал старик и махнул рукой, — Это магическая школа.
Он протянул палец мне за спину, и скрипучим, но заботливым голосом посоветовал:
— Это тебе надо в дружину к кнезу попроситься. Но мой тебе совет, сначала в Предбаннике выполни пару заданий, получи печать, и уже с ней в дружину. Уверен, твоим талантам там найдётся применение.
Заметив, что представляться и записывать моё имя он не спешил, а из его речи пропало слово «ученик», я положил руки на стол. Старик недовольным взглядом зацепился за мои пальцы, продолжая покачиваться на стуле.
— Господин младший маг, — сказал я, сделав небольшой акцент на слове младший, — Посмотрите, нигде же не написано, что я — воин?
— На лице, — тот тыкал пальцем, — На плечах. На этих буграх мышц. На этих самых руках…
Тут я повернулся и, расстегнув пояс, стянул рубаху, чтобы обнажить спину. Позади послышался удивлённый кряк от старика.
— Кхе… Да ты ж листва!
— А может лиственник быть воином?
Тот покачал головой:
— Твоя правда, бросс, не видел таких… Но и магов-проповедников тоже не видел. Какая же у вас магия, если богов нет? А Древо, оно и Древо, растёт себе через вечность.
Он выжидающе посмотрел на меня, будто пытался спровоцировать на философский спор. Я усмехнулся — не за этим я пришёл.
Сложив руки на груди, я заметил, как взбугрились мои мышцы, расширились плечи, и пришлось тут же опустить — пока что воинские достоинства мне не были нужны.
— Я владею магией, — упрямо сказал я.
Мысленно призвав Тьму, я показал ему небольшое свечение на ладони. В том месте кожа была так раскалена, что можно и яйца поджарить. Как куриные, так и врагу.
— Бросский огонь, как в легенде? — старик усмехнулся, — Концентрация у тебя хороша, да только это железный огонь, он не настоящий.
Тут я прищурился, пытаясь понять смысл его слов. Старик заметил мои сомнения:
— Раскали железо, оставь, и оно остынет. Такая судьба ждёт огонь без источника. Это воинская ярость, свойство твоей крови, твоих… кхм… мышц. Да, свойство магическое, но это — свойство, а не действие. Говорю же, бросс, иди ты в Предбанник, а потом в дружину. Они умеют с этим работать.
Я на миг задумался. Такой интерпретации магии я ещё не слышал. Железный огонь, ну надо же.
— Но я поклоняюсь Древу, — осторожно сказал я, доверяя интуиции, — Древесный огонь тоже плох?
— Пфф, — тот отмахнулся, — Сгорит деревяшка, и нет огня. Да и кто ж тебе дал древесный огонь, Древо, что ли? Оно не бог, оно просто Древо, ему безразличны твои молитвы. То ли дело око Яриуса, — он поднял глаза к потолку, — Светит нескончаемый источник огня, очищающее и сияющее пламя, припадай к нему сколько влезет. А если сам Яриус отметит тебя, то сил вообще не занимать.
Я непроизвольно поднял глаза. С Яриусом ещё не встречался, но, кто знает, как всё повернётся? Надо будет спросить у этого бога про бросский огонь, и можно ли его выпустить за пределы крови и мышц.
А вот насчёт Древа и молитв я бы поспорил. Сам я, кажется, оказался в этом мире из-за такой же вот молитвы к Древу. Да и утром я уже видел настоящую магию, которая смогла меня впечатлить — укушенный проповедник сопротивлялся яду упыря. Правда, не вполне успешно.
— Ну, хорошо, — я выставил перед собой ладонь, прикрыл глаза, волнуясь, получится или нет. Ведь последний раз я колдовал ветер утром, едва получил силу, а сейчас даже не мог нащупать тот источник, куда Стрибор запихнул магию воздуха.
Открыв глаза, я посмотрел на свечу, отдавая мысленный приказ. Ну же, слети со стола…
Куда там свечке слететь. Пламя просто заколебалось, подёрнулось от порыва, но не потухло.
Старик, молча покачиваясь, смотрел на спектакль.
Стиснув зубы, я снова прикрыл глаза. Ну же, Десятый, ты был одним из Десяти Тёмных Жрецов. Сильнейший, ведь ты покосил больше половины этих жрецов.
Неужели не сможешь потушить свечу? Эх, мне бы магию Тьмы, и это пламя исчезло бы в вечной черноте. Кстати, как вариант, оставался ещё Кутень — я бы заставил его сожрать пламя свечи, но маг мог это заметить. Да и тогда он бы не почуял у меня источник магии.
Я напряг ладонь, направляя в неё всю свою мощь, всё могущество Десятого Жреца… Я, Всеволод Тёмный, магистр магии Тьмы и Тени, едва не ставший повелителем провинции в Преисподней, вершит великую магию, повергающую целые города и селения в руины… Я выхожу на предел, поглощая ярость и жизнь великого войска, вышедшего мне навстречу! Никто не может остановить Десятого!
Я открыл глаза, пытаясь выкинуть неведомое, неощущаемое через ладонь. Ну же!
Пламя дёрнулось и потухло.
— О как! — старик, вернув стул в прямое положение, склонил голову и разглядывал дымок над свечой. Вожделенный запах гари достиг моих ноздрей.
Я с облегчением выдохнул, чувствуя, как на лбу проступил пот. Спина была мокрая, а мышцы гудели, будто я с десятью упырями сразился. Даже ноги, кажется, слегка подрагивали.
Мои губы тронула довольная улыбка. Эх-х, свет смердящий, а чакры-то помнят!
Одновременно я пытался отогнать мысль о том, что с утра я лёгким движением пальца сплющивал упырей, а сейчас чуть мозг не порвал, пытаясь свечку потушить. С другой стороны, в теории, я как раз могу достигнуть того уровня магии, который
