я тебе верю…
— Что же делать, Саня?
— В смысле, что делать? — Я поразился тупости друга. А еще ФСБшник называется. — Лопаты в руки и копаем. Потом клумбу здесь сделаем, цветочки посадишь.
— А что сказать Люсе?
— Скажешь, мол, мамуля пошла водички из озера отхлебнуть, да решила, как старик Кусто, изучить подводный мир, но не подрасчитала слегонца запас кислорода — на всплытие не хватило! А для правдоподобия этой версии, мы ее сейчас отнесем и кинем в водоем!
— Она не поверит! Она поймет по глазам, что я вру!
— Да ты заколебал, Валера! Давай тогда, волоки эту мумию в свой бункер, сделаешь из защитного сооружения мавзолей!
— Это не смешно, Санек! Тоже мне мастер стендапа! Что бы ты сам сделал на моем месте?
— Я тебе уже накидал массу вариантов! Ты ведь считаешь себя умным, вот и думай!
— У меня шок! Не ори на меня!
— Да пошел ты! Вообще не буду ничего говорить, твоя теща — твои проблемы.
— Стоп! А это хорошая идея! Я тоже не буду ничего говорить жене! Скажу, что мама не захотела идти в ночь и осталась ночевать у тебя.
— Да ты охренел! Меня не надо впутывать в это дерьмо. Пусть здесь тогда валяется.
— О, придумал! Отнесем мамулю к десантнику!
— Ты хочешь сказать, что мы должны отнести твою дохлую тещу в пещеру Вована, я правильно понял?
— Ну да, а что такого? — Валера отвел взгляд.
— Вове это не понравится.
— Да мы завтра с Люсечкой придем и, типа, найдем ее мертвой. Вместе уж и решим, как дальше быть. Похороним, наверно. Эх, Антонина Петровна, как же так? Хоть вы и ругали меня все время, но я же вас любил…
— Кончай это спектакль! — Я склонился над тещей. — Бери за ноги.
Мы подхватили начинающее деревенеть тело и поволокли по тоннелям, залам, переходам. Блять, мешок с торфом гораздо легче было таскать. Зачем весь этот геморрой? Давно бы уж закопали и отправились по домам.
— Валера.
— Чего? — пыхтел приятель.
— Ты понимаешь, что ты теперь мне должен?
— Ну, капец, ты корыстный, Саня. Я думал, друзья помогают друг другу за просто так.
— Извини, но транспортировка мертвых старух не входит в перечень видов помощи.
— И что же я теперь должен?
— Бутылка вискаря меня устроит, — сказал я.
— Да откуда у меня виски?
— Да всяко есть. Ну, или конины, но тогда две.
— Ладно, — пробурчал Валера.
Сразу и тащить стало легче. Все что ни делается, все к лучшему. Я представлял себе, как сяду за комп, включу Сталкер и буду потягивать ароматный коньячек из своей любимой кружки, пробираясь между аномалиями и отстреливая мутантов. Хоть какую-то пользу принесет чертова бабка.
— Ну все, пришли. — Я огляделся. — Куда ее? Может на шкуры бросить?
— Давай, поближе к костру.
— Ага.
— Аккуратнее, Саня! Вот так, скелетом подопри, чтоб не свалилась.
Мы отошли в сторонку, чтобы оценить композицию.
— Надо что-то с прической сделать, не находишь? — спросил я после минутного раздумья.
— Блин, точно! — Валера поплевал на ладони и принялся укладывать торчащие патлы. — Ну как?
— Более-менее.
— А глаза?
— А что с глазами?
— Ну, веки прикрыть?
— Лучше прикрой. А то она, как зомби прямо. Того и гляди бросится!
— Вот теперь норм. Просто уснула бабулька у костра в обнимку с фрицем. Прямо идиллия. Но, кстати, костер-то надо разжечь. Для правдоподобия.
— Саня, мне уже бежать надо. Когда еще до дома доберусь, а тебе рядом.
— Ладно, топай, блин. Сам разожгу.
— Только клади большие поленья, чтоб до утра горели, — сказал напоследок это наглец. И свалил.
Ох уж этот Валера… одна нервотрепка с ним. Обставил все как себе удобнее, а Санек разгребай. Выкурив внеочередную сигарету, я отправился за дровами. Сначала натаскал целую гору хвороста. Аккуратно уложив в костровище, сунул бересты и чиркнул зажигалкой. Пещера озарилась жарким пламенем. Накидал сучьев потолще. Одной из веток я подпер труп старушенции. А то еще свалится в огонь, вот прикол будет.
Так, теперь надо широких чурбанов притащить. Вроде бы снаружи, возле входа валялись несколько напиленных. Трех штук, в принципе, хватит на всю ночь. Я поочередно занес и обстучал от снега огромные баклахи. Каждая по полметра в диаметре. Ништяк. Отправился за третьей. Ого, да эта самая тяжелая, под центнер, блин… Закинув ее на плечо, я медленно выпрямился и замер. В ночном мраке сияла яркая точка электрической фары. А через минуту ветер донес басовитый рев снегоходного движка.
Не знаю, радоваться или плакать. С одной стороны хорошо, что десантура возвращается… а кто это еще может быть? С другой — я словно преступник на месте преступления. Блин, что ж делать? Он, самое позднее, через десять минут будет здесь! Убирать мертвую бабку или оставить все как есть?
Я даже не мог представить себе ярость Вована, когда он увидит эту мумию! Накроется моя мечта об огороде. ВДВшник будет люто хуярить меня и Валеру за такой косяк, а потом закопает на том же огороде. Давай, Санек, соберись, надо уже что-то предпринимать. А что если свалить все на очкарика? Это ведь его теща, и его, блять, идея! Из-за него я так встрял!
Теряя целую минуту драгоценного времени, я обдумывал этот вариант. Нет, я не мог так подставить камрада. Он ведь не со зла, просто хотел как лучше. Ладно, теперь он мне должен по жизни. Санек исправит ситуацию. Я вбежал в пещеру. Так, костер — хрен с ним — пусть горит. Типа, бонус к возвращению Вовы. Убираем тещу с глаз долой. Пусть полежит в глубине подземелий. Ей сейчас все равно без разницы.
Бля, опять тащить. Даже сквозь шкуры, которые закрывали вход в логово десантника, было слышно приближающееся тарахтенье. Черт! Он совсем близко! Схватив труп за подмышки, я потащил. Но проклятая теща и тут подговняла, зацепившись за скелет фашиста. Пиздец! Ухмыляющийся череп гулко застучал по каменному полу, прыгая в сторону огня. Бросив бабку, я молнией прыгнул за ним. Есть! Поймал черепушку в последний момент и тут же откатился обратно, спасаясь от огненного жара.
Кое-как усадив солдата Вермахта, я водрузил голову на место. Ништяк. Если не трогать, скорей всего не отвалится. Рев двигателя усиливался. Сквозь щели в шкурах мелькали отблески фары. Вновь подхватил старуху, и только успел затащить ее в темный тоннель, как услышал знакомый громогласный рев:
— Охуеть, бля! Костер! Эй, Санек, ты че, здесь, епта? Выходи, нах!
Аж кровь застыла в жилах. Я уложил тещу меж сталагмитов и, выключив фонарик, залег
