— Дай-то бог, — вздохнул Макс. Несколько секунд помолчал. — Давай сделаем так: эти деньги пока полежат у меня, они по-прежнему твои. Если они тебе понадобятся, ты всегда сможешь их забрать. Хорошо?
— Нет, Макс, — покачал головой Кевин. — Они твои. Мы еще встретимся. — Он шагнул к другу и обнял его, в груди защемило. Пожалуй, впервые Кевин ощутил, насколько дорог ему этот нескладный, но очень хороший и добрый человек.
— Удачи, Кевин. — В глазах Макса мелькнули слезы. — И прошу тебя, будь осторожнее.
С Санчесом Кевин попрощался утром, для старика известие о внезапном отъезде Кевина стало настоящим ударом. Впрочем, вид ста тысяч кредов существенно поднял его настроение.
— Ты молодец, Кевин! — Старик перебирал пачки купюр, его руки тряслись. — Я всегда говорил, что из тебя будет толк. Но ты еще приедешь?
— Да, — ответил Кевин. — Может быть. А теперь прости, — он взглянул на часы, — мне пора.
— Не забывай обо мне, Кевин! — уже вслед ему прокричал Санчес-Не забывай!..
Выйдя из дома, Кевин облегченно вздохнул. Все, он свободен.
До лесного массива пришлось добираться с пересадкой, но Кевина это не смущало. Какое-то время он посидел на пеньке у опушки, оценивая ситуацию, потом встал и быстро вошел в лес.
Свой тайник Кевин отыскал довольно быстро, хотя в какой-то момент даже запаниковал — показалось, что заблудился. И лишь вид знакомого пня принес облегчение. Постояв у высокой сосны — вокруг было тихо и пустынно — он взглянул на часы, потом подошел к пню, достал нож и принялся за работу.
Кевин копал, думая о том, что Карина сейчас, скорее всего, уже на космодроме. Ждет его, волнуется. И тоже то и дело смотрит на часы…
Вот и завернутая в пластиковый пакет сумка. Вытянув ее, он открыл застежку, с удовлетворением оглядел пачки купюр. Пожалуй, лучше взять тысяч триста, не больше. Этого хватит не на один год…
Позади послышался треск сухой ветки. Кевин рывком обернулся — и встретился взглядом с Кариной.
Девушка была в брюках и темной блузе, с перекинутой через плечо кожаной сумочкой. Встретившись с Кевином взглядом, Карина улыбнулась.
— А вот и я, — сказала она, окинув взглядом сумку с деньгами. — Вижу, ты не обманул меня.
— Зачем ты здесь? — Кевин невольно перевел дух. Что, если бы это была не Карина, а кто-то другой?
— Решила, что тебе не помешает охрана. — Открыв сумочку, Карина вынула из нее большой черный пистолет. Демонстративно улыбнувшись Кевину, любовно провела ладонью по вороненому стволу.
Кевин снова вздрогнул — было странно видеть столь мощное оружие в хрупких руках девушки. Пистолет был старинным — из тех, что стреляют пулями.
— Его все равно придется выкинуть, — сказал Кевин. — На корабль с ним не пустят.
— Разумеется, я его выкину, — согласилась Карина. — После того как разберусь с тобой! — Она подняла пистолет и прицелилась в Кевина.
— Карина?… — Кевин не мог поверить в происходящее. — Ты меня просто пугаешь, да? — Он выпустил сумку, выпрямился во весь рост и теперь стоял, с изумлением глядя на девушку.
— Ты дурак, Кевин. Неужели ты действительно думал, что я свяжу свою жизнь с ничтожеством вроде тебя?
— Но так нельзя, Карина! — Кевин со страхом смотрел на черный зрачок пистолета. — Ты не можешь так со мной поступить! Если хочешь, я дам тебе денег, и уходи! Сколько тебе нужно — сто тысяч, двести?
— Нет, Кевин. — По лицу Карины скользнула презрительная улыбка. — Видишь ли, мне не нужна часть денег. Они мне нужны все… — Прицелившись, она решительно выжала курок.
Пуля попала точно в грудь. Отброшенный выстрелом на целый метр, Кевин упал, неловко подвернув руку и уткнувшись лицом в траву…
Карина продолжала улыбаться, из ствола пистолета вился сизый дымок. Вот она опустила оружие, медленно подошла к пареньку. Ткнула его ногой, потом нагнулась и аккуратно достала из кармана брюк портмоне. Открыв его, вынула деньги, само портмоне тщательно протерла платком и вернула на место. Спрятала платок и деньги и только после этого подняла лежавшую чуть в стороне сумку. Удовлетворенно оглядев пачки купюр, облегченно вздохнула.
— Вот так вот, — сказала она, застегнув сумку. — Прости, Кевин, но я не могла поступить иначе. Ты идиот, а с идиотами мне не по пути. Я действительно полечу на Илиону, только без тебя.
Не выпуская из рук оружия, Карина в последний раз взглянула на Кевина, затем повернулась и быстро пошла прочь.
Ему было больно, каждый вздох давался с неимоверным трудом. Потом неожиданно стало лучше, Кевин ощутил на лице струйки воды. Застонав от раскалывающей грудь боли, Открыл глаза.
Словно в тумане, над ним маячило чье-то лицо. Карина? Моргнув, присмотрелся, смутные контуры немного прояснились. Еще одно усилие, и мутное пятно превратилось в лицо отца Леонида.
— Вы?… — тихо спросил Кевин, боясь шевельнуться — каждое движение причиняло боль.
— Я, — согласился тот. — Вставай, нечего валяться. Больно, конечно, но терпеть можно.
До Кевина не сразу дошел смысл сказанного стариком. Наконец Кевин медленно приподнялся на локте, со страхом взглянул на свою грудь. Рубашка была расстегнута, под ней красовалось большое красное пятно с удивительно ровными краями и кровоподтеком в центре.
— Как это? — не понял Кевин, изумленно взглянув на отца Леонида. — Пуля была ненастоящей?
— Пуля была обычной. Просто она попала в медальон. — Он показал Кевину большой овальный медальон из странного красноватого сплава на тонком крепком шнурке. На медальоне был изображен крест, заключенный в круг. Почти в самом центре красовалась небольшая вмятина.
Несколько секунд Кевин смотрел на медальон, пытаясь понять суть происходящего. Потом снова взглянул на отца Леонида.
— Но это не мой медальон.
— Разумеется, — согласился старик. — Он мой. Просто я одолжил его тебе на время.
— Когда? — снова не понял Кевин.
— После того как Карина выстрелила. Но до того как в тебя попала пуля. Вставай, нечего здесь рассиживаться.
Он говорил загадками. Кевин с трудом поднялся на ноги, огляделся и понял, что денег больше нет.
— Она забрала деньги, — сказал он, грустно глядя на яму у пня и пустую сумку — именно с ней он сюда приехал. Нашарив в кармане портмоне, открыл его, — Все до последнего креда.
— Тебя действительно так волнуют эти деньги?
Кевин ответил не сразу. Помолчав несколько секунд, он покачал головой:
— Нет. Дело не в деньгах. Я любил ее, а она меня обманула.
— Значит, любовь не была взаимной. Да и была ли она вообще?
