— Тогда к черту здоровье! — вспыхнул Алекс. — Сколько запросил Хамиди?
— Двести тысяч.
Кривая усмешка исказила губы Алекса, двести тысяч для местных — сумма фантастическая, но Хамиди просто не понял, кто попал к нему в руки! Он мог бы затребовать и два миллиона, один, по крайней мере, получил бы точно. Крысообразный правильно истолковал гримасу младшего сына хозяина.
— Тс-с-с! Мы сторговались на ста восемнадцати тысячах.
Молодец крыса! Почти вдвое уменьшил сумму выкупа, отец знал, кого сюда посылать. Наверняка за процент от выторгованного работает. Алекс посмотрел на Лисово уже совсем другими глазами.
— Это только за меня или за всех?
— За всех, естественно, вы и два солдата.
— Отлично. А сейчас слушай меня — пойдешь к Хамиди и скажешь, что я хочу внести выкуп за всех оставшихся у него пленников.
Если Лисово и удивился, то виду не подал. Во всяком случае, ни один мускул не дрогнул на вытянутой мордочке поверенного в делах. Алекс тем временем продолжил.
— В этой яме сидят еще трое. Солдат — безногий инвалид, унтер-офицер и мастеровой-оружейник. Есть еще сумасшедший офицер. Мне нужны все четверо, пусть назовет сумму. Можешь поторговаться, но не очень рьяно, мне нужны все. Понял?
— Не извольте беспокоиться, господин Магу.
Лисово засеменил к Хамиди, тот с интересом выслушал его, что-то сказал своим бандитам, и те встретили слова главаря взрывом хохота. После недолгого разговора бей кивнул, и поверенный отправился обратно. Приблизился к Алексу со скорбным выражением на остренькой мордочке и сообщил.
— За мастера и унтера он хочет десять тысяч, двоих инвалидов отдает бесплатно. Может, оставим оружейника? Стоит он дорого, а толку от него…
После секундного раздумья лейтенант отверг идею поверенного.
— Нет, всех, так всех. Все, что срежешь от десяти тысяч — тебе.
— Обычно я работаю за пять процентов.
— Лучше тебе, чем ему.
— Но…
— Считай, что это слово моего отца.
Глазки Лисово зловеще блеснули.
— Вдвое срежу!
Поверенный поспешил на переговоры, а Алекс уважительно посмотрел ему вслед. Как обманчива бывает внешность! Эта крыса за свои деньги Хамиди глотку перегрызет. Жаль только, что в переносном смысле. Да-а, выходит, недооценил папиного посланца. Считал себя хитрецом, а эта кры… Нет, так его называть не стоит, хоть и похож, сильно похож. Так вот, поверенный без труда расколол его, мгновенно вычислил, что в этой четверке пленников молодого хозяина интересует именно унтер-офицер Фелонов, а оружейный мастер и инвалиды только прикрытие. Хамиди так даже и не почесался на эту тему! Знал бы он, зачем Алексу нужен этот пленник — немедля зарезал бы обоих, наплевав на все деньги мира.
Лейтенант воспользовался случаем подышать свежим воздухом, не испорченным запахом человеческих испражнений. Подставил лицо лучам позднего осеннего солнца. Заодно осторожно, стараясь не привлекать внимания, осмотрел двор, постройки, подходы к жилому дому. Высокий забор не давал возможности осмотреть окружающую местность, но горы вокруг Алекс постарался запомнить. Карта — хорошо, память Фелонова — еще лучше, но и собственной голове тоже забывать не следует. Лейтенант знал, что он еще вернется сюда, обязательно вернется.
Между тем, торг шел отчаянный. Слова не разобрать, но жестикуляция торгующихся видна отлично. Хамиди трижды хватался за свой кинжал, один раз даже наполовину вытащил из ножен, но маленький серый человечек пугаться не собирался и твердо стоял на своем. Лисово, в свою очередь, трижды делал вид, что собирается уйти, указывал пальцем куда-то вверх, хватался за сердце, только еще по земле в истерике не катался. Собравшиеся вокруг своего бея бандиты наблюдали за разворачивающимся действом с огромным интересом. Со стороны казалось, еще немного, и они аплодировать начнут. Но аплодисментов Лисово так и не дождался. Наконец, бей махнул рукой и что-то сказал своим бандитам, те дружно заржали. А поверенный уже спешит обратно.
— Четыре тысячи семьсот.
Лисово произнес эту цифру с такой кисло-виноватой миной, что у любого стороннего наблюдателя непременно сложилось бы мнение, что он сообщает хозяину крайне огорчительное известие.
— Отлично.
Алекс постарался подыграть поверенному и грозно нахмурился.
— Когда привезут деньги?
— Сюда ничего не повезут.
Алекс не смог сдержать своего изумления. Лисово тут же разъяснил ситуацию.
— Хамиди потребовал, чтобы деньги перевели в бритунийские паунды и отправили в один из османийских банков.
Вот об этом-то Алекс не подумал. Кто же потащит сюда в горы такую массу золота?! Интересно, это обычная практика или Хамиди это по ходу придумал. Черт, надо было такие вещи заранее узнавать, а не по бабам в Текуле шляться! Весь сложившийся план полетел к черту.
— Перевод денег будет осуществлен быстро, — продолжил поверенный, — но подтверждающие письма будут доставлены не скоро. Я полагаю, от десяти до пятнадцати дней. Дорога сюда, вы, понимаете… Вас что-то беспокоит?
Похоже, Лисово читал лицо Алекса, как открытую книгу. Надо бы научиться сдерживать свои эмоции.
— Перевод выкупных денег в османийские банки — обычная практика или самодеятельность Хамиди?
— Где-то до середины прошлого года золото везли сюда, теперь многие беи требуют перевода в банки.
— Но не все?
— Не все, я об этом специально узнавал, некоторые верят только наличным. Хамиди начал практиковать безналичный перевод денег около восьми месяцев назад, поэтому мы были заранее готовы к таким условиям.
Это же, сколько семейных тайн Магу скрывается в этой узкой серой головке! И всего за пять процентов! Отлично, кры… Извините, господин Лисово. Десять, надо бы давать вам десять процентов, вы их честно заслужили.
На этом переговоры закончились. Поверенный пообещал прибыть с нужными бумагами недели через две. Алекс нехотя спустился обратно в зловонную яму. Еще спускаясь, он ощущал на спине обжигающие, ждущие взгляды двух пар глаз. Поэтому томить людей не стал, едва ступив на земляной пол, объявил.
— Все в порядке, через две недели будем у своих.
Один из солдатиков в голос завыл. Пока тяготела неизвестность — еще кое-как держался, когда пришли хорошие вести и стал известен срок оставшегося заточения — сломался. Второй, психически более крепкий, начал его успокаивать. Лейтенант придвинулся к лежавшему в углу человеческому обрубку.
— Закарин, слышишь меня? Нас всех выкупают, тебя тоже. Закарин, через две недели ты будешь на свободе. Я помогу тебе в инвалидный дом устроиться. Все будет хорошо, солдат, все непременно будет хорошо…
