Кэтрин Кэски
Как соблазнить графа
Глава 1
Как стать невидимой
Беркли-сквер, Лондон
Апрель 1815 года
У мисс Анны Ройл, в отличие от ее более энергичных сестер, был, помимо прочих, еще один талант – но о нем не принято говорить вслух.
Дело в том, что она могла стать невидимой. О, конечно же не так, как героини волшебных сказок, которые с помощью волшебной палочки или мантии превращались в дымку. Нет, ее талант был более значительным. Анна обладала способностью передвигаться по шумной гостиной, не замеченная при этом никем. Она считала себя призраком в лондонском обществе, и это было справедливо. В конце концов, никто никогда не искал ее общества. Никому в голову не приходило пытаться поймать ее взгляд. Анна могла стоять напротив какого-нибудь важного лорда, или леди, или даже обычного лакея с подносом, оставаясь при этом совершенно не замеченной.
Иногда было похоже на то, что ее просто не существовало в природе. Анна считала, что этот ее особый дар есть проклятие темных сил.
Но не всегда.
Только год назад сестры Ройл – Мэри, Анна и Элизабет – сняли с себя черные траурные платья и уехали из крошечной деревеньки в графстве Корнуолл, чтобы в элегантных атласных нарядах посещать самые модные гостиные Лондона.
Их покровительница леди Аппертон – пожилая дама с кипучей энергией – страстно желала увидеть сестер замужем за достойными молодыми людьми, поэтому ревностно следила за тем, чтобы они регулярно посещали нескончаемые балы, светские рауты и музыкальные вечера.
Анна была не глупой девушкой. Она быстро осознала и оценила преимущество, которое давал ей ее талант, – она могла незаметно передвигаться среди этих задранных кверху носов (так называла она светское общество).
Этот талант помог ей избежать косых взглядов и распространявшихся в высшем обществе сплетен, от которых так страдали ее сестры. Причиной появления завистливых толков и пересудов послужили скандальные слухи о том, что отцом тройняшек является принц крови.
И сегодняшний вечер не станет исключением: слухи будут расползаться.
Пока сестрам затягивали корсеты и помогали приготовиться к самому грандиозному светскому рауту в их жизни, Анна проникновенно молилась о том, чтобы остаться невидимой и не замеченной никем.
Вся жизнь трех сестер в течение пяти часов зависела от этого.
Дом семейства МакЛарен,
Кокспер-Стрит, Лондон
Три часа спустя
– О, Анна, ты преувеличиваешь, – улыбалась Элизабет, закрываясь кружевным веером и отмахиваясь от слов сестры, как от надоедливых мух.
– Говорю тебе, что могу пройти сквозь толпу и подслушать самые сокровенные разговоры, при этом оставаясь незамеченной.
– Ты можешь сделать это прямо сейчас? – Элизабет приподняла бровь от изумления. – И никто не увидит тебя?
– Никто.
– Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить. Но ведь это просто превосходный талант! То, что ты можешь остаться незаметной в толпе народа, – просто какое-то чудо, но вряд ли это правда.
Анна выдохнула, давая выход своему гневу. Зачем ей только понадобилось объясняться с Элизабет? Эта рыжеволосая красавица никогда не поверит, что ей говорят правду.
Разгадка дара Анны таилась в том, что, по сравнению с сестрами, у нее неяркая внешность. Чем же еще можно объяснить наличие таких сверхъестественных способностей?
По своим физическим данным она заняла бы достойное место среди первых светских красавиц. Рост ее такой же высокий, как и у большинства мужчин. Но природа не наградила девушку темными густыми волосами, как старшую сестру Мэри, или блестящими медными кудрями, как сестру Элизабет, родившуюся через несколько минут после Анны.
Нет, густые с беспорядочными кудрями волосы, спадавшие на плечи Анны, были льняного цвета, настолько светлыми, что казались бесцветными. Даже изысканные черты лица ее оставались незаметными из-за белесых ресниц и бровей и кожи цвета отшлифованной слоновой кости.
Иногда Анна думала, что если бы она стояла у стены и платье кремового цвета, которое было на ней сегодня, она слилась бы с ней, и никто бы не заметил, что она там стоит. Светлые волосы и белая кожа помогли бы ей в этом.
Что ж, Анна могла бы даже проверить это на практике. Все равно об этом никто не узнал бы! Проявляя чудеса ловкости, за очень короткое время – двух оборотов минутной стрелки будет вполне достаточно, – она сможет проделать новый трюк, который мог бы спасти ее на случай, если бы ей потребовалось быстро убежать из того места, куда ей непременно надо было бы попасть.
А ведь действительно благоразумнее было бы поупражняться в мастерстве маскировки прямо сейчас, до того, как ей надо будет действовать. Да, именно это Анна проделает сию минуту.
– Элизабет, клянусь, что я смогу незаметно обойти гостиную и взять из рук ничего не подозревающих гостей хрустальные бокалы с вином, а минуту спустя они будут удивляться тому, что с ними произошло.
– Нет, тебе это не удастся. Ты разыгрываешь меня. Я хорошо тебя знаю, Анна. Тебе пора понять, что я уже не та доверчивая младшая сестра, которая смотрит на тебя, широко раскрыв глаза.
Элизабет подавила смешок, прикрыв рот рукой.
– Ты все еще сомневаешься в моих способностях? Когда же, наконец, ты признаешь мой талант, дорогая Элизабет? – Анна схватила сестру за руку, повернула ладонью вверх и, хлопнув по ней веером, велела подержать его.
– Мне надо, чтобы руки были свободными. Итак, госпожа Сомнение, смотрите… и удивляйтесь.
Лэрд Аллан, новоиспеченный граф МакЛарен, отворил двери французского балкона. Положив руку на округлое бедро своей подруги и крепко прижав ее к себе, он повел даму по темному коридору, освещавшемуся лишь тусклым пламенем свечи, мерцавшей около входа. Именно поэтому слугам приходилось провожать задержавшихся до поздней ночи гостей. Но темнота коридора была Лэрду на руку.
– Когда мы снова увидимся с вами, леди ммм… моя прекрасная леди?
– Бог мой, МакЛарен, вы ведь даже не запомнили моего имени! – Дама натянула рукава платья на плечи, без всякого стыда заправила торчащую грудь внутрь корсажа и лишь потом взглянула на графа.
Он приподнял брови и улыбнулся ей со скучающим видом – в ответ на это она притворно надула губки. Лэрд вздохнул так же неискренне.
– Пожалуйста, знайте, моя дорогая леди: то, что я не запомнил вашего имени, ничто по сравнению с тем, какую память вы оставили в моем сердце. Я так опьянен вашей красотой, что ваше имя осталось в самых дальних уголках моей памяти, но у меня нет ни малейшего сомнения, что оно так же прекрасно, как и его обладательница Вы простите меня, моя милая подруга, ведь правда?
