Команда разошлась. Занеся записывающее устройство к себе в каюту, Суоми собрался еще раз посмотреть, на что похожа огневая завеса, и столкнулся в коридоре с де ла Торре.
— Слушай, а что это значит, что у нас после приземления будет более чем достаточно турниров? — поинтересовался Суоми.
— А Шонберг ничего тебе не говорил насчет турнира, который он хочет посмотреть?
— Нет. А что за турнир?
Де ла Торре таинственно улыбнулся, словно либо не хотел, либо не имел права отвечать прямо.
Когда все, кто должен был прийти, наконец-то собрались вместе тем теплым утром сезона восходящего на востоке солнца в лагере на берегу безмятежной реки, протекающей у лесистых отрогов горы Богов, выяснилось, что их шестьдесят четыре воина. Из этих шестидесяти четырех не более четырех-пяти видели друг друга раньше, до того, как все они сошлись сюда из своих районов, городов, поместий, кочевых племен или с островов — короче говоря, со всех уголков обитаемого мира. Одни воины явились с берегов безграничного восточного океана. Другие прибыли с самой северной границы постоянно заселенной территории, где с приходом весны, длившейся уже одну шестидесятую часть жизни человека, потеплело настолько, что на волю выбирались ледяные твари и инеистые черви. С севера пришли лучшие охотники этого мира, просто созданного для охоты. Были воины, добравшиеся из непроходимой каменистой пустыни, что лежит на западе человеческих земель, и воины, пришедшие с юга, из края болот и рек, которые в конце концов впадали в океан, и путешествовать в том направлении было уже невозможно.
Среди воителей, собравшихся к этому дню на открытие турнира Торуна, были высокие и низкорослые мужчины, поджарые и грузные на вид, несколько из них были очень молодыми, а стариков не было вовсе. Все они являлись людьми выдающейся силы — выдающейся даже для этого мира насилия, но во время сбора они мирно жили в одном лагере. Каждый из новоприбывших безо всяких споров принимал тот участок земли, который ему выделял Лepoc или кто-нибудь из младших жрецов Торуна, каким бы маленьким этот участок ни был. В центре лагеря стояло изваяние бога, водруженное на полевой алтарь, небольшой деревянный постамент. У Торуна была темная борода, он был увенчан золотой диадемой, и рука его лежала на рукояти меча. Ни один воин не получал места в лагере, не поднеся сперва подарка богу. Некоторые из подношений были весьма богатыми — среди тех, кто пришел сражаться на турнире, были и очень обеспеченные люди.
Но каким бы богатым или могущественным ни был пришедший, он приходил сюда один. Его не сопровождали ни слуги, ни сторонники. И вещей с собой воины почти не приносили, кроме любимого оружия и теплого плаща для защиты от непогоды. Здесь должен был произойти священный турнир, проводимый жрецами Торуна. Святость турнира была столь велика, что посторонние зрители на него не допускались — хотя вряд ли на всей планете нашелся бы хоть один свободный человек, не мечтающий посмотреть на это зрелище. Да и в посторонних слугах здесь нужды не было. Жрецам и воинам с избытком хватало местных рабов, одетых в серое. Их серые одежды указывали, что эти рабы являются собственностью горы Богов, Торуна и его служителей. Женщинам же вообще не дозволялось появляться в лагере.
Этим утром, когда прибыл последний воин, несколько рабов приводили в порядок арену для боев — ровную огороженную площадку примерно десять шагов в диаметре. Другие рабы тем временем готовили дневную трапезу и откладывали фрукты и мясо для жертвы Торуну — для тех, кто желал возложить эти подношения на его алтарь. Дым от костров, на которых готовилась пища, поднимался в небо. В довольно чистом небе было нечто от синевы земного небосвода, но оно отливало желтизной, горечью и медью.
За столбами дыма виднелась вершина горы. Почти все, кто пришел сюда сражаться, видел ее впервые. Но с самого детства образ этой горы жил в сердцах и умах воинов. На вершинах горы
Богов — за белыми стенами священного города — обитали жрецы Торуна, а с ними их бог и его мощь. Женщины, животные и прочие прозаические вещи, необходимые для жизни, здесь тоже были; время от времени сюда забирали рабов, когда требовалось прислуживать обитателям города, но почти никто из рабов не возвращался обратно. Все рабы, трудившиеся этим утром на прибрежном лугу, были специально для этого турнира взяты с земель, подчиненных жрецам и выплачивающих им дань. Армия горы Богов, не считая отдельных отрядов, никогда не подходила к собственной столице ближе подножия горы. А для обычных людей вершина и цитадель и вовсе были недоступны.
Здесь обитал сам Торун и полубог Мьеллнир, его самый преданный паладин. Время от времени сюда заглядывали и другие божества: боги целительства, правосудия, земли, погоды и плодородия и многочисленные полубоги, отвечающие за всякие второстепенные вопросы. Но прежде всего это была гора Торуна, религия Торуна, мир Торуна — не считая людей, вытесненных на край мира и не любивших Торуна или власть, которую от его имени прибрали к рукам жрецы горы Богов. Охотник был планетой охотников и воинов, а Торун был богом войны и охоты.
Верховный жрец Андреас поручил организацию и проведение турнира жрецу по имени Лерос, мужчине средних лет, видевшему уже три северных весны и со времен бурной молодости отмеченному множеством шрамов. Лерос занимал высокое положение среди жрецов Торуна, хоть и не входил в самый тайный Внутренний Круг. В молодости Лерос заработал репутацию легендарного воина, и многие из нынешних юных воителей взирали на него с благоговением. Лерос самолично спустился на берег реки, дабы приветствовать последнего прибывшего воина, некоего Чепмута из Риллиджекса. Он подал руку Чепмуту, помогая тому выйти из каноэ, сердечно пригласил его принять участие в священном турнире Торуна, а потом сделал последнюю пометку на листе, где были записаны имена всех воинов, ожидавшихся здесь.
После этого торжественный барабанный бой подал всем сигнал к сбору. Лерос в безукоризненно белом одеянии стоял посередине расчищенной арены и ждал, пока все соберутся. Воцарилось молчание, и общее внимание было безраздельно отдано жрецу. В некоторых частях круга воины стояли слишком плотно, но не было ни толкотни, ни незаметной борьбы за лучшее место — все вели себя с величайшей учтивостью.
— Возрадуйтесь же, о избранники богов! — воскликнул наконец Лерос своим все еще сильным голосом. Он обвел взглядом всех собравшихся вокруг воинов. Лерос и поныне был выше и сильнее большинства из них, но, увы, уже уступал им в быстроте и уверенности. Прошло уже много времени — примерно около одной шестидесятой части жизни старого человека — с тех пор, как с горы Богов сошло официальное объявление об этом турнире и разнеслось по миру. И гораздо дольше, со времен последней северной весны, все знали, что этот турнир приближается. Тогдашние тощие мальчишки теперь превратились в мужчин в самом расцвете сил; а значение горы Богов и всех ее начинаний с тех пор несказанно возросло.
