Логан словно проснулся. Он осторожно потряс головой, находясь в относительно безопасной оболочке своей мантии. В прозрачные вставки капюшона был виден источающий лиловое сияние полковник Романов, чье заострившееся лицо со вздувшимися венами на лбу, покрытое кровавыми пятнами пота, исказила гримаса непереносимого страдания. За спиной этого титана, старающегося то ли удержать плещущую из него невероятную мощь, которая пронизывала кардинала насквозь, то ли – наоборот, стремящегося поскорее вызволить силу, щедро замешанную на энергиях Предтеч и Строителей…
Мантия Кардинала защищала не только от оружия, но и от пси. Потому Логан очнулся одним из первых, и чувствовал себя относительно хорошо, если не считать странного хруста в ушах. Но полностью блокировать потоки запредельного алое одеяние не могло, как ни старалось. Нужно было уходить…
Все внимание оставшихся в зале было притянуто Строителями и Романовым. Охраны и телохранителей Мэт не чувствовал, но и им сейчас было не до него. Логан сосредоточился, и впервые в жизни по-настоящему начал молиться. В краткий миг он смог разглядеть какие-то сосредоточенные лица, исполненные света и вглядывающиеся во тьму, а потом невидимая рука взяла и перенесла его куда-то…
За спиной полковника уже не слышалось «гостей», и не звучал дивной красоты голос, выпевавший славословия Пути и его Строителям. Точнее, одному строителю. Который сейчас отпустил нити своих марионеток, опавших в креслах неопрятными кучами, и ломился так быстро, как мог, из тех пространств, которые могли выдержать его присутствие. В тот момент, когда его тщательно выверенный и многократно отработанный план по ассимиляции мира провалился.
Слитный вой, который издавали все три куклы, извиваясь в креслах, и оплывая мелкими точками разбегающихся наномашин, Романов видел как черные блестящие воронки, разлетающиеся по полусфере зала. Полковник повернулся всем телом, переливая боль внутри толчками движений – не мышц, но воли, и стремления… Мир вокруг провернулся, и он очутился лицом к тому, что не лицезрел никто из живущих.
Из тел «гостей», оплывавших туманом мириад нанороботов, микроскопические машины плыли, посверкивая проносившимися сквозь их взвесь, к образовавшемуся кругу, достраивая его на глазах. В центре пятиметрового зародыша портала неустойчиво колебалось пространство, выплевывая огоньки и искорки разных цветов. Тягучий вой нарастал, колеблясь в замкнутом помещении, словно волны тяжелой жидкости.
Эрик, захлопнув забрало шлема, цыкнул зубом, и понял, что, кажется, он скоро сможет лично дать в морду Одноглазому. Непосредственно в чертогах Вальгаллы. «Потому что Один – козёл! – подумал пират, вставая и привычно заводя руку за спину. – Тоже мне, бог, нахер. Это мне сейчас придется за него отдуваться…» Рукоять верной секиры-трансформера легла в ладонь, и с хрустом выдвинулась из фиксаторов, раскладываясь.
– Ну, бля, повоюем… – Эрик прыгнул в центр подиума, целясь немного левее зависшего в воздухе полковника. На лиловые потоки излучения он положил воображаемый болт, и не обращал более внимания. – А, твою ёж…
Из вспыхнувшего чернотой портала повеяло холодом, и небытием. Романов четко видел, подхваченный своей болью и силой Изменения, как из-за границ вселенной в мир вдвигалось что-то древнее, членистое, сочащееся из щелей между отливающими тьмой чешуйками… даже не ненавистью, а отрицанием жизни. Описать это существо, прорывающееся сквозь изнанку пространства, было решительно невозможно, даже обладая открывшимися Марку знаниями об устройствах миров. Но было ясно, что полного проявления Строителя Земля не выдержит, да и от Солнечной системы останутся хорошо если воспоминания. Еще отголоски надчеловеческого знания говорили, что таких, как этот монстр, не может быть много, и они не уживаются вместе, торя свой Путь поодиночке… Что бы не вещали растворившиеся в воздухе куклы.
А еще полковник ощутил, что на него направлены обжигающие взгляды откуда-то извне. Словно кто-то бесконечно мудрый и сильный оценивающе приглядывался, чуть сощурившись, сквозь льющееся из Романова пламя. Присматривался к нему, к его мечте, к его силе… и к его противнику. Так мог бы смотреть судья, или палач… Хотя, нет. Палач обычно смотрит, примеряясь – к удару, выстрелу, инъекции или нажатию клавиши темпорального поля.
Марку стало интересно. Он отошел в сторону от боли, остановив время, и стал искать, всматриваясь в бездну… Но словно гигантская теплая ладонь вдавила его обратно в висящее на стальном и лиловом свете тело, взяв часть боли, и подарив немного уверенности в себе: «Ты не один».
Время снова, мерцая, пошло вперед. Медленно, спотыкаясь на каждом шаге, запинаясь неуверенными ногами за неровности поля событий… Потом оно побежало.
Последним очнулся Олеш Грауд, Директор Службы Галактической Безопасности Протектората. Он почти забыл свое имя – слишком много масок, слишком много перевоплощений сменил. Слишком часто играл роли, вживаясь в них полностью. Может быть, в нем умер гениальный актер, никогда не живший вне образа… Может быть. Но он не помнил, кем родился, кем жил первые десятилетия. Директор встряхнулся, нажал на сенсор инъектора, встроенного в костюм, и почувствовал себя чуть лучше. Разламывающая виски боль никуда не делась, но наркотик помогал с ней смириться. Он быстро осмотрел происходящее вокруг, и искривил тонкие губы. Кольцо из шевелящихся точек-нанитов, из центра которого вылетают искры и пепел его не впечатлило, и лиловый свет – тоже. Он видел вещи и похуже, честно сказать… А вот мертвое тело Лорда и неподвижно замерший в молитвенной позе Кардинал заинтересовали сильнее. Он аккуратно сполз со своего места, стараясь не привлечь внимания черного и стального воинов, замерших в ожидании приближающегося врага, и переместился, прикрываясь пеленой включенного маскировочного поля, к Протектору. Старик умер только что, и еще едва заметно подергивался в агонии. Вонзившаяся в его лоб толстая игла анализатора передала в сознание Директора информацию о буквально взорвавшемся сердечном клапане, который и убил Лорда. После секундного размышления, через иглу в череп полилась смесь органических кислот, разъевшая мозг Протектора за несколько мгновений…
Следующим был Кардинал. «Может быть, он решил найти спасение в молитве? Идиот. Но на него не похоже…» – глава СГБ прикоснулся к алой псевдоткани одеяния, и сразу отдернул руку. Одежда была пуста, и мертва. Она мелкими чешуйками, алыми с одной стороны, и выжжено-серыми с другой, осыпалась вниз, образуя красно-пепельную горку на полу и кресле. «Хм. Интересно. Самоубийство, или…? Впрочем, на один фактор меньше», – подумал Директор, подкрадываясь по большой дуге к пирату. Лиловый свет неприятно жег кожу даже сквозь костюм, и вызывал странную щекотку в теле, словно изнутри по нервам забегали беспокойные мурашки. В центре свечения виднелся темный силуэт, походивший на человека, но его старый агент игнорировал: «Скорее всего, он неуязвим. Необходимо устранить пирата. Еще минус один фактор, и уравнение станет решаемо». Эта уверенность пришла из глубины, и была привычно холодной, логичной, и правильной.
