Ведь и сейчас, едва стоит закрыть глаза, как перед глазами мигом возникает «картинка» последнего эпизода боя. Когда за четыреста метров впереди в последнюю атаку поднялись четыре фигуры. И как они одним рывком, совершенно не реагируя на огонь, преодолели более полутора сотен метров — буквально на глазах подмоги стерев с лица земли остатки авангарда. Ошеломленные бойцы, так и не смогшие найти в себе силы подняться в контратаку на этих «неуязвимых», и так и умерли в укрытиях, превратившихся в ловушки.
«А это ужас пошел дальше…» — чтобы упасть, не добежав до второй линии, еще через полторы сотни метров — вытекшая через десятки попаданий кровь отказалась поддерживать видимость жизни в телах. Иволгин тогда хорошо запомнил полные мистического ужаса глаза «зама». Что тогда говорить о молодых парнях — никакие уверения в силе современной науки не смогут быстро вернуть им былую уверенность.
«А вот докладывать о результатах стоило сразу, не пытаясь разобраться самому…» — все верно, местные всеми силами старались сделать невозможной связь, но как на грех именно сейчас связь была. И доблестное начальство хрипело и плевалось в микрофон, пусть и весьма далеко, но слышимое, словно на расстоянии вытянутой руки.
— Капитан… ты… что… там…..? Положить… две трети роты… только… двухсотыми!! Всю технику… пожгли…! Да за такое……!!! С десятком духов… не справился!!
«Повторяться начал, хотя он и прав», — отрешенно подумал Ивогин, разглядывая сидящего на обгорелой броне их последней БМД-шки командира «смежников». «Коробочку» положило набок и буквально выпотрошило попадание термобарического заряда, на такое «варварство» современная сверхлегкая броня рассчитана не была, хорошо хоть случилось это после того, как десант успел развернуться в цепь. Но и так потеря последней единицы техники обошлась очень дорого.
«Танкист», стянув с головы свое «ведро», смотрел угрюмым, ничего хорошего не предвещающим взглядом, но вел себя на удивление тихо и разумно. И не только потому, что был в меньшинстве, просто снайперская пуля поразила «голема» в весьма не приятное место — разбив гидронасос. Так что поднять ко рту стакан с найденной в чреве машины водкой для тренированного мужчины сложности не представляло, пусть на это и требовалось усилие в двадцать килограмм, а вот драться с таким гандикапом было просто глупо. Вынуть же этого рака из панциря можно было или в передвижной мастерской и очень медленно или быстро — взрывчаткой.
— Разрешите доложить результаты противодиверсионного рейда, товарищ подполковник? — вклинился в поток мата уставший ждать капитан и, воспользовавшийся паузой, которая понадобилась начальнику, чтобы набрать новую порцию воздуха. Ответом ему была гробовая тишина, видимо от такой наглости на противоположном конце потеряли дар речи.
— Докладывайте.
«А быстро он пришел в себя», — подумал Иволгин и приступил:
— В соответствии с приказом, я прибыл в квадрат… — привычные слова лились независимо от сознания, но сегодня уж очень разительно отличались от того, что видели глаза, уже который раз обегающие сцену побоища. Сердце терзал один вопрос — «неужели те, кто смог сотворить такое, не могли прорваться и уйти?».
Ответ не радовал — могли. Но предпочли вместо этого выполнить задание. Вот такое вот простое решение — выжить, но проиграть или победить, переступив черту.
— Излагайте короче. Только суть. — Кажется вспышку бешенства сменила холодная ярость.
«И что удивительно — их задачу выполнить должен ты. Промолчи, и победа им не достанется, а гибель их станет напрасной. Отомсти за своих людей…»
— В результате проведения спецоперации полностью уничтожена разведывательно-диверсионная группа 22-й ГОБр СпН ГРУ! — по уставному «лихо и слегка придурковато» доложил капитан, — в составе девяти человек, собственные потери составляют…
Кажется, начальство второй раз за разговор потеряло дар речи.
— Капитан, о чем ты бредишь? Какой спецназ, какое ГРУ?
— Самый настоящий, «Серые волки», тащ подполковник! Волчицы…
— Чтоооо?!
— Виноват! Нами взяты ордена и документы! Командир — майор, Проваторова Мария Ивановна, самая младшая по званию, снайпер — старший прапорщик Кунакбаева Зайнаб. Женская офицерская группа. — «Ох, заткнись хоть сейчас!», — простонал здравый смысл, но капитан, стиснув зубы, продолжил: — Ни одного спец изделия обнаружено не было.
— Какие «изделия», выражайтесь яснее.
— Подобные группы штатно имеют на вооружении два тактических ядерных заряда. Взятые фото материалы показывают, что у этой группы по крайней мере один такой заряд два дня назад был в наличии. Очевидно, они или были переданы кому-то, или уже установлены. Необходимо, чтобы саперы проверили возможные места размещения зарядов.
— Капитан, ты что по открытому каналу болтаешь… Да я тебя… — после чего связь оборвалась.
— А мне по. й, товарищ подполковник! — сказал Иволгин и встретился с уважительным взглядом «танкиста».
— «… капитан, никогда ты не будешь майором», — прохрипел цитату тот и кивнул на второй стакан.
— «Дальше фронта не пошлют, меньше взвода не дадут», — сказал он в ответ и, опрокинув в себя огненную воду, добавил: — Куда уж дальше? И глубже.
* * *
Он вышел в нужную точку спустя семь дней — бледная тень самого себя, только что не шатаемая ветром. Все основные события к этому времени уже были закончены и даже частично забыты. Люди вообще склонны стараться забыть прошлое.
Сканер исправно работал на прием, и об основных событиях войны Федор знал. Но собственным глазам верил все же больше, впрочем и они с легкостью подтвердили новые реалии мира — на ВПП и возле ангаров военная и гражданская техника вперемешку. Люди… люди пока не сливаются, держатся обособлено, но это уже вопрос времени. И небольшого времени.
Вот только у него еще есть задача, и его война еще не закончилась.
Сунутый в воду одного из ручьев исправно передал запрос и получил ответ — завтра утром или послезавтра в тоже время. Успеет. Тут недалеко.
Утро началось как обычно — с мучительных позывов к рвоте. Тело за ночь забыло о своем состоянии и теперь пыталось освоиться заново. К счастью, он давно уже перестал наедаться перед сном, пока влил в себя немного воды, извергнув которую назад, желудок слегка успокоился.
Теперь можно и делами заняться. Удивительно, но боли как таковой уже давно не было, но как оказалось, запах тоже может причинять боль куда как более мучительную. Затолкав в организм противорвотное из аптечки, быстренько засунул следом немного еды — привычно не чувствуя вкуса. Теперь можно собираться — ополоснулся в ручье, всячески стараясь не потревожить раненую руку, и натянул с вечера выстиранную форму, провел пальцем по награде, вспоминая и надеясь. Теперь руку на перевязь, ремень оружия на шею и можно двигаться.
