Теперь можно и делами заняться. Удивительно, но боли как таковой уже давно не было, но как оказалось, запах тоже может причинять боль куда как более мучительную. Затолкав в организм противорвотное из аптечки, быстренько засунул следом немного еды — привычно не чувствуя вкуса. Теперь можно собираться — ополоснулся в ручье, всячески стараясь не потревожить раненую руку, и натянул с вечера выстиранную форму, провел пальцем по награде, вспоминая и надеясь. Теперь руку на перевязь, ремень оружия на шею и можно двигаться.
На условном месте стоял коптер и рядом с ним шебуршился мужественного облика парень. Больше никого обнаружить не удалось, значит начинаем — только подтянуть леску зубами по короче. А теперь самое главное — не споткнуться. Впрочем, уставшему роботу, которым чувствовал себя Федор, было почти все равно.
Парень чуть не бросился вперед, но заметив весящий на груди автомат, пусть и не направленный стволом в его сторону, а смотрящий влево, и руку на рукояти, мигом поумерил энтузиазм и споро отбарабанил положенный отзыв. Оба. И основной и резервный. Кажется, теперь действительно все.
— Я честно говоря… — встречающий явно выглядит растерянным. Совершенно не ожидал, что посылку принесет пацан, наряженный в подвернутую до нужного размера форму.
Рядом с небольшим костерком накрыта целая поляна — несколько бутылок с незнакомыми этикетками, изысканная и наверняка бешенно дорогая «земная» закусь. И радом со всем этим великолепием топчется хозяин, не зная что ему делать с выползшим из кустов чучелом.
И морщится, не в силах подойти ближе.
К счастью, от вида еды новых позывов не произошло, а то дело могло окончиться крупными неприятностями. Федор просто опустился на колени на берегу всего этого великолепия, пытаясь перебороть накатившую слабость и сфокусировать зрение.
— Я могу это забрать? — робко поинтересовался парень, а вблизи скорее молодой мужчина, видимо не зная что дальше делать с этим поломаным роботом.
— Кусачки есть?
— Что? — взгляд парня становится растерянным.
— Кусачки, ножницы — хоть что-то — есть?
— А да… — из кармана крутых камуфляжных штанов появляется не менее крутой мультитул. Чем черт не шутит, может действительно «швейцарский». Мигом сложив ножницы, собеседник смотрит теперь на них с удивлением.
— На правой руке рукав отодвинь и аккуратно леску перережь. Пока мы тут на атомы не разлетелись. И забирай.. — В глазах собеседника появляется понимание вместе с животным ужасом. Эк его пробрало — аж на носу капля пота повисла. Видимо, только сейчас понял, что за рукоять автомата мальчишка держался не для смелости или форсу, а чтобы не опустить руку. Но рука не дрожит, и через секунду Федора избавляют от привычной тяжести за спиной. Вот и все — пост сдал, пост принял…
Становится возможным уронить затекшую руку на колено, да и самому теперь можно просто лечь на спину. Но как оказалось, что встречающий, когда забирал посылку, слишком низко наклонился — теперь приходится опять положить уставшую руку на оружие и контролировать окружающую обстановку, пока бедолага избавится от всего съеденного утром.
Но это совсем не трудно. И облака замечательные.
— Парень… Тебе наверно в больницу — надо что-то с рукой делать… — ты смотри, а быстро он очухался…
— Что с ней делать? — пробормотал Федор, скосив глаза вниз, на свою руку, порванную когтями на второй день похода — черные скрюченные пальцы, похожие на невиданные когти, торчали из раздувшейся как подушка иссия-черной ладони. — Заберите ее от меня. Воняет — сил нет.
___________
Нас война догоняет…
Ночь тиха и небо звездно. Слава те, Господи — хоть последняя часть утверждения неверна. Плотная пелена облаков, расположившаяся на высоте восьми километров, не только прячет звезды, но и укрывает землю от слишком внимательного взгляда сверху.
Космосу, впрочем, не до земных дел — они там сейчас сачком остатки гражданской спутниковой группировки вылавливают. «Гражданские» — они-то, конечно, гражданские. Но, как некоторые выяснили на собственной шкуре, в качестве шпионов и постановщиков помех работают неплохо, да и при попытке «взятия на абордаж» вполне могут на таран пойти взрываются не слабо, рядом лучше не отсвечивать.
Надо успокоиться. И принять все таким, какое оно есть. В конце концов, будущие историки, если этот эпизод вдруг удостоится их внимания, напишут всего пару строк — вроде: «Единственный за всю войну рукопашный бой произошел на второй день конфликта. Когда в результате ошибки радиотехнической разведки первый батальон ХХХ-го полка вместе с приданной ему девятой разведротой атаковал полевой госпиталь Федералов, приняв его за штаб сторонников Независимости».
«Кругляш… кончай маячить. Че ты, как тигра прям — еще хвост вырастет…» — приходится отвлечься от своих мыслей и присоединится к остальным. Зрелище конечно — не бей лежачего. У сигнальных костров вообще находиться не положено, а тут еще и чаек с перекусом, неспешные разговоры явно «не под чаек», и даже гитара тренькает.
«Партизанщина» — в чистом виде, хотя с другой стороны, а мы-то все кто? Так что разнос за потерю дисциплины устраивать не стал, посты все же выставлены, с неба вряд ли чего прилетит, а людям хоть как-то надо сбросить напряжение этих двух сумасшедших дней, заполненных в основном ожиданием. Вот и сейчас ждем самолета, а что нас ждет по прибытии на место и вовсе представлять не хочется.
Так что молча принял кружку, да присел к огоньку, вот только донести угощение до рта не успел.
Нас война догоняет потерей друзей,
болью ран и бессонницей злою.
Сдать бы горькую память в военный музей
и навеки вернуться из боя.
Вот прилег на кровать, а лежишь на скале,
и от снайпера некуда скрыться.
Посмотрел на окно — там в предутренней мгле
полыхают знакомые лица.
Есть другие друзья, есть другая любовь,
перед ними ты нынче в ответе,
но былая война проступает, как кровь
сквозь бинты в полковом лазарете.
Страха нет на душе, нет на сердце вины,
да и рана давно затянулась,
но живешь, словно сам не вернулся с войны
иль она за тобою вернулась.
Виктор Верстаков
Содержимое кружки ухнуло вовнутрь одним глотком, хорошо хоть это действительно оказался не чай. На плечо легла ладонь размером с лопату, но сжалась очень аккуратно. Поддерживающе.
— Брось, Кругляш. В списках убитых ее нет, раненых — тоже. Так что все хорошо с твоей Леночкой…
