– Что ты сейчас думаешь о ситуации? – тихо спросила Тина.
– Вроде бы налаживается в нашу пользу. На Незе пока все в порядке, я постоянно держу его в поле зрения… можно так сказать или нет? Там ничего пока не случилось, и с Люаной тоже. Если «Контора» про нее знает, она тоже под угрозой. А мы зато союзника приобрели – такого отморозка, что лучше бы он и дальше оставался врагом. Как его энбоно столько лет терпели?
– Так же, как мы. С трудом. Попробуй определить перспективы, он нас не подставит?
– По-крупному – нет, но всяких пакостных сюрпризов будет сколько угодно.
Ответил Поль без запинки: должно быть, он уже сканировал будущее, и не один раз.
Сам Лиргисо куда-то исчез. Возможно, телепортировался к себе на яхту.
Тина подошла к окну, приоткрыла жалюзи. Метель улеглась, и множество дымков поднималось над крышами к низкому серому небу, как на пожарище. Эта картина вселяла тревогу, хотя на самом деле дымки свидетельствовали о том, что жизнь в Усонуше сейчас устроенная: у всех есть топливо, чтобы готовить еду и спасаться от холода. Кутакан с его мохнатыми шубами, листовками на улицах и архаичным способом отопления казался Тине миром странным и в то же время скучноватым – ей здесь делать нечего.
Она без интереса разглядывала крыши бараков внизу, придавленные пластами снега вперемешку с мусором, когда услышала доносящийся из соседней комнаты голос Лиргисо. Тот уже вернулся и разговаривал с Лейлой, а Ивена подошла к Полю, присела рядом с ним на подлокотник кресла и пыталась развеселить его историей про Ольгиного кота.
Голос Живущего-в-Прохладе звучал насмешливо и наставительно. Тина прислушалась: целый каскад едких цветистых метафор в могндоэфрийском стиле – если на переговорах он ограничивался сжатыми формулировками, то теперь дал себе волю.
Закрыв жалюзи, Тина вышла в коридор, остановилась на пороге и спросила, улучив паузу:
– Зачем достаешь девчонку?
Лиргисо сделал небрежный отпускающий жест, и Лейла поскорее выскользнула из комнаты.
– Тина, это ради ее же блага! – Он с налетом досады поморщился. – Сколько сил я потратил на то, чтобы обучить ее магическому искусству, а она пренебрегала тренировками. Вместо того чтобы наращивать свое могущество, она пользовалась каждым случаем, чтобы сбежать на прогулку, и Хинар потакал ей. Тина, это непростительно!
– Могу объяснить. – Тина села в кресло напротив и взяла у подъехавшего робота стеклянный цветок с шампанским. – Это ведь ты помешан на власти и могуществе, а многие в этом просто не нуждаются. Например, я. И Лейла тоже. Ее с самого начала привлекало не могущество, а недоступный для нее мир и все, что есть в этом мире. Короче, свобода.
– Свобода без могущества – опасная иллюзия, – не согласился Живущий-в-Прохладе.
– И Поля лучше не изводи.
– Тина, мы с ним квиты. Я не знаю более изощренной издевки, чем вызвать желание и не утолить его, а Поль именно так и поступает – полагаю, не только со мной.
– Он не виноват, что он привлекателен. Это от него не зависит.
– Тина, меня поражает твоя слепота! У него восхитительная пластика, неужели ты этого не видишь? Он мог бы стать стриптизером. А посмотри, как он одевается, – неброско, но с безупречной элегантностью, и тот, кто знает в этом толк, сразу оценит его стиль.
– Это у него в крови. У них в семье все дизайнеры, все обладают хорошим вкусом, так что ничего странного.
– О, не скажи… – Лиргисо рассеянно провел пальцем по своим печаткам-бутонам с сомкнутыми рельефными лепестками. – Ваш с Ольгой друг Джеральд Крей – признанный дизайнер и ценитель прекрасного, однако же к собственной внешности он относится с удручающей небрежностью. А Поль хочет нравиться, но притворяется, что это не так.
– Ты видишь его не таким, как есть.
– Это ты видишь его не таким, как есть. Я-то понимаю его лучше, чем кто бы то ни было, и он не может мне этого простить. Я бы хотел, чтобы ты прозрела, великолепная Тина… А впрочем, у каждого своя реальность.
– Хм… Значит, если я в своей реальности дам тебе в морду, в твоей ничего такого не произойдет?
– Иногда наши субъективные реальности частично пересекаются. – Лиргисо с неторопливым достоинством поднялся с кресла, шагнул в сторону и оказался вне пределов досягаемости. – Я думаю, все уже отдохнули, пора вернуться в зал переговоров.
Тина допила шампанское и тоже встала.
– Ты все это, – она показала на стенку, облицованную панелями медового цвета, с древесными разводами, – закупил на Кутакане или привез с собой?
– Привез с собой. – По губам Лиргисо скользнула сдержанная улыбка. – Даже если мы не сможем договориться и поубиваем друг друга и наши трупы будут плавать в крови, никто не скажет, что эти переговоры были отмечены печатью дурного тона.
После перерыва Лиргисо изложил проект «общества магов», целью которого будет борьба с «Конторой Игрек» и другими подобными организациями. Возглавить это общество, кроме него, некому, поскольку он единственный из присутствующих обладает обширным опытом руководящей работы, но самые важные вопросы будет решать «триумвират директоров», куда войдут он сам, Тина и Стив (Поля туда включать не стоит, ибо он слишком эмоционален, чтобы принимать взвешенные решения). Одной из главных задач общества будет выявление и защита тех, кто обладает «магическими способностями», а также скрытое воздействие на государственные и галактические институты ради создания благоприятной для «магов» обстановки.
– Ага, ты просто хочешь сколотить еще одну межзвездную мафию и стать ее боссом, – заметил Поль.
– Ты не способен к трезвому анализу. – Лиргисо с сожалением улыбнулся. – Пока идет обсуждение моего проекта, можешь отдохнуть. Никто ведь не требует, чтобы ты во все это вникал.
Тине не нравилось, какой тон Лиргисо взял с Полем – снисходительный, мягкий и чуть насмешливый, словно разговаривал с ребенком. И проект ей не нравился; она постаралась привести в систему свои возражения, но Стив опередил ее:
– Значит, твои имперские амбиции никуда не делись. Если этот проект будет реализован, ты станешь теневым императором Галактики, и твоя мафия без труда задавит всех конкурентов. Люди и другие расы, которые окажутся в зоне твоего влияния, при этом проиграют. Начнется постепенное расслоение на экстрасенсов и неэкстрасенсов – на высших и низших, на элиту и «полуживотных», по лярнийской модели.
– Почему же по лярнийской, а не по силарской? – Лиргисо многозначительно заломил бровь.
