Остро пахло остывшим кофе, пылью и нервным потом, аромат которого уже не заглушал генеральско-сенаторский парфюм и не вытягивала мощная бункерная вентиляция.
За длинным столом в полутьме сидели вице-президент, министры, главы некоторых профильных комитетов Конгресса и Объединенный комитет начальников штабов, практически в полном составе. Кого тут сегодня не было совсем, так это журналистов. Зато различных охранников в военной форме и гражданских костюмах было явно много больше нормы.
– Господин президент, – утомленно бубнил председатель Комитета начальников штабов генерал Джонс, – связи с Исландией и Норвегией по-прежнему нет. Два часа назад была потеряна связь с авиабазой Элмендороф на Аляске и военно-морской базой Ки-Уэст во Флориде. Связи с Англией нет уже более трех часов. Последнее сообщение, полученное с нашей авиабазы Гринем-Коммон, звучало так: «Вижу парашюты. Много парашютов…» После этого связь прервалась. При этом никаких явных признаков того, что Советы нанесли по этим объектам ядерные удары, выявлено не было…
Он говорил и что-то еще, но смысл слов уже не доходил до ушей Рональда Рейгана.
Господи! До чего же некстати все это случилось! Ведь как было бы хорошо, если бы все пошло по заранее предусмотренному плану! Если бы в запасе было хотя бы года три-четыре! Тогда, возможно, наконец уже перемерли бы все эти твердокаменные члены советского Политбюро, «господа Нет», последние могикане из времен тирана Сталина, до сих пор считающие, что они и сейчас не вправе отступить ни на букву от заключенных в далеком и замшелом 1945 году соглашений. Штаты обновили бы ряд элементов своего военного потенциала, и, возможно, русские наконец поверили бы в реальность всех этих бредовых идей об орбитальной противоракетной обороне или невидимых для любых радаров самолетах, а равно и в то, что их дела непоправимо плохи, экономика СССР вот-вот совсем загнется и у нее нет вообще никаких шансов. А к тому моменту к власти в Кремле, возможно, уже пришли бы те корыстные, беспринципные, трусливые, но в то же время крайне амбициозные типы, которые там у них, как совершенно точно знал Рейган, уже вроде бы есть, но пока что прозябают на вторых и третьих ролях – выкормыши советской системы, люто ненавидящие эту самую систему и желающие глобального поражения собственной стране больше, чем какой-нибудь американский ультраправый политикан средней руки. Какой был бы гениальный и, главное, беспроигрышно-дешевый план – уничтожить наконец эту мерзкую страну с ее угрожающим всему цивилизованному миру отвратительным, богомерзким режимом и диким, но слишком много мнящим о себе народом, без всякой войны. А сейчас – что прикажете делать?
Президент посмотрел на торчащего нелепым соляным столбом в углу зала рослого уорент-офицера в парадной форме Корпуса морской пехоты, державшего в руках красивый металлический чемоданчик, где лежали пресловутые «ключи от ядерной войны», и на решительные, словно высеченные из камня, лица сидевших по сторонам стола многозвездных генералов и адмиралов. Да, уж эти точно выполнят любой приказ, не задумываясь и решительно ни о чем не сожалея…
Выходит – начать?
Господи, но что это даст и что, черт побери, изменит такое количество трупов?!
Рональд Рейган прекрасно осознавал, что от столь массового умертвления людей толку ни для него лично, ни для богоизбранной американской нации все равно не будет.
Даже те очень немногие, кто, возможно, выживут в атомном огне, никогда не простят ему и тем, кто его сменит, всего этого. Убийства и самой нации, и ее будущего, пусть даже и ради благой цели – уничтожения этих азиатов…
Выхода не было…
Но и это был не выход…
Конец первой книги
