Согласен — я псих. И что теперь делать?
— Простите, пожалуйста, Алла Семеновна, — сказал я. — Мне ужасно стыдно, но у меня выдалась ДЕЙСТВИТЕЛЬНО тяжелая неделя.
Если и вас пытаются убить три раза в течение семи дней, крадут мобильный телефон, подставляют на выезде, кусают вампиром, пытаются запудрить мозги, обзывают гипнотизером и, как апофеоз, поручают исправить то, что в принципе невозможно исправить, — это ведь правда можно назвать тяжелой неделей?
— Ненормальный… — пробормотала моя соседка. — Лечиться тебе надо!
Кстати, это хорошая мысль.
Еще бы сообразить, где лечат таких, как я.
Над моей квартирой есть еще два этажа, но сил, чтобы подниматься и проверять, не спряталось ли там еще какое-нибудь, чудовище, у меня уже не осталось. Поэтому я просто открыл дверь, вошел и закрыл ее на оба замка. Большинство монстров это должно остановить, да и Веронику наверняка задержит. Может быть, я даже успею проснуться.
— Подрался? — Люс выскользнула из комнаты тем движением, которым другие из одежды выскальзывают. Покосилась в сторону кухни и уставилась на меня, ожидая ответа.
Я бросил грязную куртку на пол и теперь пытался вылезти из сапог без помощи рук. Тот еще фокус, но мне просто нагибаться больно было.
— Типа того. Но тому парню еще меньше повезло.
— Это хорошо. — Люс кивнула, критически хмыкнула и предложила, опускаясь передо мной на колени: — Я помогу.
Отказаться я не успел. Она коснулась меня плавным, струящимся движением — и это было, как будто язык черного пламени вылизал меня изнутри, от пяток до подбородка. Из-под запахов дешевого растворимого кофе и коньяка, облаком окутывавших Люс, пробивался густой горьковато-сладкий аромат. Безумно соблазнительный, если не знать, что это такое и когда она начинает пахнуть так, что у кого угодно крышу свернет.
Ладно, тут я подвираю. На самом деле, даже если знаешь — это не помогает.
— А тебе уже гораздо лучше, — хрипло сказал я.
— Ты прав, малыш. — Она промурлыкала это. Стянула с меня правый сапог, затем — левый. Запрокинула голову, двигаясь с текучей хищной грацией. — Мне определенно лучше.
В узком коридоре внезапно сделалось жарко. Люс просто смотрела на меня снизу вверх, ничего больше, а мне уже от этого неловко стало. И подбородок у нее подрагивал, как это и всегда было, когда она охотилась. Я сглотнул и отступил к двери Люс протянула руку и коснулась моего колена — как кошка трется о ваши ноги, надеясь, что вы погладите ее.
Выпрашивая ласку.
От этого прикосновения у меня мгновенно все мысли из башки вылетели. Мне и раньше приходилось видеть, как она добычу выманивает, но до сегодняшнего дня на меня это так не действовало. Может, потому, что раньше я никогда ее добычей не был.
— Прекрати, — выдавил я.
— Не могу. — Она повела плечами, даже не сделав попытки встать. — Я это не контролирую. Не настолько мне еще хорошо. Ты мог бы мне помочь.
— Слушай, я сейчас весь битый. — Слова давались мне с таким трудом, как будто я говорить разучился и теперь подбирал их по словарю. — И меня порезали.
— Я знаю хороший способ исцеления, — сказала она. — Очень хороший. Тебе понравится.
И в глазах у нее было столько обещания, что у меня голова закружилась. Это невероятно хорошо было, и я знал, что она может сделать еще лучше — стоит мне только захотеть. Что-то темное, влажное, наполненное протяжными приглушенными стонами поднималось в ней и тянулось ко мне. Ее язык пробежался по губам, заставив меня вздрогнуть. Сердце стучало так, будто я только что по лестнице бегом бежал. И ладоням щекотно стало. Этому было трудно сопротивляться, но я попытался. Сцепил руки в замок. Вдохнул поглубже. И спросил, тщательно следя за интонацией:
— Послушай, что с тобой происходит?
— Я чувствую любовь, — прошептала Люс. — Она течет в Меня. Это так восхитительно сладко.
Из меня хреновый паладин. Я не из тех, кто никогда не поддается соблазну и умеет вовремя напомнить себе о причинах, по которым ему следует держаться собственных принципов. Но они есть — эти причины. Одна из них стояла в дверях кухни и смотрела на меня так, как будто мир рухнул, а я это пропустил.
Черт.
Бывают ситуации, когда открываешь рот, не зная слов, которые могут пригодиться. Любовь? Да откуда Люс взяла эту чертову любовь, если я ее не испытывал? Я еще не представлял даже, как подступиться к выполнению обещания, а оно как-то само волшебным образом выполнилось. Терпеть не могу, когда не понимаю, что происходит. Но я бы точно сообразил, что мне Марго сказать, если бы не звонок в дверь.
Я бросил короткий взгляд на монитор — и мгновенно подобрался.
— Кто там? — спросила Люс так спокойно, как будто до этого ничего особенного не происходило.
— В комнату, — бросил я. — Обе. Сейчас же.
Анна-Люсия метнулась прочь, схватила за руку Марго — безвольную, как кукла, — и коридор опустел.
Перед дверью стоял худощавый вампир с волосами цвета старой ржавчины. Темно-зеленое кашемировое пальто выглядело так, как будто Герман приехал сюда на лимузине — ни одной снежинки, ни одного мокрого пятна, какие обязательно появляются, если тебе приходится через метель пробираться.
— Кирилл Алексеевич, я знаю, что вы дома, — сказал он. — Откройте. Мне нужно сказать вам несколько слов.
— А через дверь это никак нельзя сделать? — буркнул я. Мне чертовски не хотелось ему открывать.
— Никак, — ответил он, изобразив лицом глубочайшее сожаление. — Не хотелось бы вас беспокоить, но я вам задолжал. А я очень не люблю быть кому-то должен. Это ограничивает.
— Задолжали вы, а дверь почему-то должен открывать я. Интересная логика, — пробормотал я. Но замками все же щелкнул.
— Обычная. — Герман пожал плечами. — Отдавать долги сквозь дверь — это даже для меня не так просто. Вы не предложите мне войти?
Ага. Не нальете ли вы мне водички попить, а то так есть хочется, что и переночевать негде. Известная песня. Многие знают, что вампир не может войти в дом без приглашения. Как ни странно, это правда. Проблема в том, что отменить свое приглашение потом нельзя.
Попробовав раз — ем и сейчас. Вроде того.
— Нет, — ответил я.
— Ладно. — Он улыбнулся. — Согласитесь, было бы глупо не попытаться.
Я мог бы поклясться, что соседка прилипла к дверному глазку. Не знаю, почему ее так интересовало все, что со мной связано. Если подумать, в последнее время это вообще кучу постороннего народа интересовало.
Кажется, с некоторых пор я сделался суперпопулярным парнем. В узких кругах. Не могу сказать, чтобы мне это так уж нравилось.
— Чем обязан? — спросил я.
