— Хорошо, теорию ты помнишь, — похвалил Дарт Анграл. — Но меня печалит тот факт, что, сражаясь в крайнем сражении, ты, уже имеющий опыт Шии-Чо, не закрепил этот прием на практике.
— Их оружие создано из материала, который держит несколько ударов световым мечом, — произнес я.
— А что мешает наносить несколько ударов по оружию? — уточнил Дарт Анграл.
— Противник раскусит чего именно я хочу добиться, разве не очевидно?
— И пусть, — легко согласился хранитель голокрона. — Но лишь в том случае, если он знает Шии-Чо. Кроме того, что мешает тебе ввести его в заблуждение тем, что ты намерен именно обезоружить противника?
— Указать на намерение обезоружить, заставить сосредоточиться на защите оружия, а вместо этого — работать на уничтожение? — уточнил я, раскрыв глаза. Послышались смешки со стороны голокрона.
М-м-мать, а ведь это настолько просто, что мог бы и сам додуматься. Ведь в предыдущих своих сражениях я использовал обманные финты — не с оружием, с направлением атаки. Но принцип тот же! И оттого вдвойне унизительно.
— Плавность движений и связок Макаши не оставляет шанса опытному противнику предугадать место, в которое будет нанесен удар, — произнес Дарт Анграл. — Именно поэтому обман и коварство стали неотъемлемой частью Макаши.
— Ситы постарались? — уточнил я, поднимаясь с мата. — В их стиле все это — интриги, обманы…
— Не в этот раз, — усмехнулся Дарт Анграл. — Эти приемы — джедайского изобретения.
— Неожиданно, — заметил я. — Впрочем, ничего нового. Уже давно было понятно, что у обоих течений цели одинаковые, а способы их достижения — донельзя похожи. Вопрос лишь в «обертке».
— Ты не считаешь себя ни джедаем, ни ситом, — напомнил Дарт Анграл. — Так почему все еще оглядываешься на их учения?
В самом деле. Почему?
— Закостенелость мышления? — предположил я.
— Или же природная ограниченность мировоззрения, — подпустил шпильку хранитель голокрона. — Так или иначе, но изучение Макаши должно дать тебе понимание тактики: результат должен быть достигнут при минимуме затрат энергии, личного времени и потерь.
— Хм… А если результата невозможно достичь в создавшихся условиях? — поинтересовался я.
— Именно это и отличает Макаши от того же Шии-Чо, — произнес Дарт Анграл. — Тактическое отступление — это не показатель трусости, а всего лишь прием, в котором нет ничего постыдного. Приверженцы Шии-Чо всегда идут до конца. Адепты Макаши понимают, когда необходимо прекратить сражение в невыгодных для себя условиях.
М-м-м… Теперь понятно, почему граф Дуку и тренированный им генерал Гривус не считали зазорным сбежать с поля боя, когда все окончательно скатывалось в пучину поражения. Философия такая у их стиля боя…
Стоп. Философия.
— Учитель, — я расположился в позе для медитации, которую в моей прошлой жизни называли «позой лотоса». Подобрав под себя ноги, поморщился, почувствовав кислый запах собственного пота. — Есть идея.
— В самом деле? — спросил слепок разума древнего сита. — Так быстро?
— Я мальчик умный, — сам себя не похвалишь — никто не похвалит. — Стишок всего с четвертого раза запоминаю. Но если без шуток: исходя из своих предыдущих опытов сражений, могу предположить, что разумные выбирают стиль фехтования, который наиболее подходит им по темпераменту и складу ума. Верно ли это?
— Для скудоумных — да, — согласился Дарт Анграл. — Практически все стили созданы для того, чтобы компенсировать какой-то физический недостаток или особенности мышления. Это узкое представление. Настоящий мастер меча применяет тот стиль, который гарантирует ему победу в сражении. Именно способность оперировать фактами, обстоятельствами, иметь гибкость в тактическом и стратегическом контексте отделяет мастера от рядового мечника.
— Значит ли это, что мне обязательно предстоит стать мастером всех форм фехтования, чтобы раскрыть весь свой потенциал? — уточнил я. Мы уже вели схожий диалог и ответ был получен. Но почему бы не переспросить, дабы услышать новый ответ на контрольный вопрос? Изменение точки зрения будет указывать на лукавство Дарта Анграла, сходность ответов — на то, что он в самом деле говорит то, что нужно для моего развития.
— Главная ошибка власть имущих: считать, что существует предел могущества, — заявил голокрон. — Чем больше узнаешь ты — тем сильнее будешь. Чем сильнее ты — тем большему можешь научить своих потомков и верных последователей. Чем сильнее они — тем крепче ядро твоей власти. Кроме того, если ты не намерен оторваться от активных действий на передовой, самосовершенствование должно стать первоочередной целью личного развития.
— А если я хочу сесть на трон и наблюдать за всем издалека? — любопытно, как он ответит на этот вопрос.
— И в чем тогда смысл могущества? — полюбопытствовал Дарт Анграл. — Накопить знания, которыми будешь владеть только ты? В таком случае — это тупиковый путь развития. Знания необходимы для того, чтобы их применять. Коллекционирование приводит лишь к зависти и недоверию со стороны приближенных. Ведь они будут задаваться вопросом: «А почему он не делится своими знаниями с нами?».
— С чего бы им так думать? — поинтересовался я.
— А почему бы им не считать, что нейтрализовав все внешние угрозы для своей власти, ты не избавишься от них? — ответил вопросом на вопрос хранитель голокрона.
— И в то же время ты советовал мне не делиться всеми своими знаниями с приближенными, — напомнил я.
— И повторю этот тезис сейчас, — заметил собеседник. — Это тонкая грань, которую ты должен выстроить сам. Одинаковых ситуаций не бывает — важна каждая мелочь. Каждый разумный в одинаковых ситуациях реагирует по-разному, действует иначе, чем остальные. Твоя задача как правителя: дать своим последователям то, чего они хотят — при условии, что это не навредит тебе и твоим планам. Что именно и кому именно — решать только тебе, никому иному.
— Как же тогда понять, что я действую правильно?
— Смотреть и наблюдать, — посоветовал Дарт Анграл. — Вовремя замечать ростки недовольства, купировать инакомыслие, пресекать открытые выпады. Где — силой, где — хитростью. В иных ситуациях дар приближенному — лучшая профилактика восстания. В других — только кровавая резня может предотвратить гораздо худшие последствия.
Как в случае с Дартом Молом. Связав наши разумы, я использовал его
