Грохот нового выстрела, еще один, еще, все близко. Из СВД бьет, точно ведь. Загрохотал с крыши пулемет, хлестнуло прямо перед нами очередью, выматерился Сергеич, но мы уже заскочили за угол дома, взбежали по крыльцу. И только сейчас мне удалось, наконец, вытащить непослушный магазин из разгрузки и вставить его подбивом в АКМ, случайно наподдав ногой выпавшему так, что тот, вращаясь, ускользнул от меня по полу.
- Пусто вроде, - прошептал Васька, оглядывая помещение, включив подствольный фонарь.
- Ага, - сказал я.
- Серый, - послышалось от дверей, - Кажись того, задели меня.
Я оглянулся. Сергеич медленно сползал по стене, оставляя на ней кровавый след. И спереди вся разгрузка была залита черной в тусклом утреннем свете кровью, вдруг ставшей неправдоподобно красной, когда на нее упал луч фонаря.
- Вася, дверь, - прошептал я, бросаясь товарищу и выдирая ИПП из кармана.
Сергеич заваливался набок, теряя силы с каждой секундой. Крови было много, очень много, с такими ранами не живут, я точно знаю, мне даже смотреть на нее не надо, насмотрелся. Но расстегнул разгрузку, взмахами ножа располосовал анорак и майку, сморщился, чувствуя накатывающее отчаяние. Выходное отверстие было в груди, слева, а вошла пуля сзади и сверху, угодив в самый верх лопатки. И кашель, хриплая одышка, пенящаяся кровь изо рта.
- Сергеич.., - протянул я в отчаянии, накладывая на рану подушку и понимая, что ничем помочь не могу.
- Все... Серый, мне все, - захрипел он, пытаясь перехватить мой взгляд, - Серый, на трубу держись, высокую, с красными полосами. Там точно наши, это Первый завод, к нему прорывайся. Ты сможешь, ты парень крепкий.
- Васька, помоги! - крикнул я в отчаянии.
- Там есть кто-то, за стойкой, - сказал Васька, стоя у закрытой двери и снова целясь из автомата в глубину зала.
- Тогда убей его бегом, и возвращайся! - заорал я, - Мне помощь нужна!
- Слышь... Серый.., - шептал Сергеич. - Ты со мной не задерживайся, я все, легкое пробито наверняка и там еще беда какая-то внутри меня. Оставь мне пистолет и уходи, автомат можешь взять.
- Заткнулся бы ты, а? Силы береги.
Я попытался его перевернуть на бок, вызвав тяжелый стон. Если там и лопатка раздроблена, то что мне делать? Как подушку наложить?
От стойки, куда пробежал Васька, раздался хлопок заглушенного ПБС выстрела, затем еще один.
- Два были, только просыпались, - сказал он, подбегая и падая на колени рядом.
- Ну вы того, парни.., - вдруг сказал Сергеич, - Бывайте еще. Удачи.
И умер. Взгляд остекленел, разжались пальцы, судорожно стиснутые на лямке разгрузки. Лишь струйка крови, уже без пены, медленно потекла на пол изо рта.
- Вот как... Сергеич, - пробормотал Васька и потащил с головы шлем.
- Вот так, - кивнул я и тоже обнажил голову, - Кто сделает, ты или я?
Васька сказал:
- Ты командир, на тебе и ответ. Давай.
А сам встал и пошел вглубь помещения. Самый умный, значит. Хотя он прав. Я всех сюда вел, мне и отвечать, чтобы человек в неправильном виде не возродился. Вытащил из кобуры «грач», стащил с убитого товарища шлем, прицелился в висок и выстрелил.
- Прости, так надо.
И в это время на дверь обрушился тяжелый удар.
Александр Васильевич Пасечник,
начальник СБ концерна «Фармкор».
28 мая, среда, утро.
Вечером снова приходил Усимов, на этот раз с результатами обысков в квартирах всех «фигурантов». Ничего специфического или криминального он там не нашел, квартиры как квартиры, у Домбровского заметно роскошней, чем у остальных, но кое-что насторожило. Бывший муровец сказал, что у друга детства Главного, умного ученого Домбровского, и его бывшего коллеги по МВТУ имени Баумана Тимохина, оказалось неожиданно много книг на апокалиптическую тематику. На русском и английском, почти все, наверное, что можно было найти. В другие времена это выглядело бы невинным увлечением, но учитывая реалии мира за окном и доступ упомянутых людей к «материалу», убившему мир, теперь это заставляло задуматься. А с поправкой на странное их поведение - вдвойне.
Обысками Усимов не ограничился. И сейчас Пасечник крутил в руках баллон с дезодорантом, если верить надписи на его серебристом боку. Но дезодоранта внутри не было, равно как и чего-то еще.
Историю появления таких баллончиков Пасечник знал, хоть сам их в глаза не видел, этим занимались Оверчук и «главный урод» Еременко. Баллончик представлял собой несложное устройство для распыления чего угодно жидкого - побочный продукт недолгого контакта с некой частной и очень тайной охранной компанией, разместившей столь странный заказ. Что собирались распылять они - оставалось тайной, важно было то, что он был двухрежимноым - мог постепенно «подтравливать» содержимое в атмосферу, а мог и почти разом выпустить, и даже не сразу, а через какой-то промежуток времени, внутри был вмонтирован примитивный пружинный таймер, заводившийся вращением головки баллончика.
Судя по всему, не дезодорант собирались распылять, учитывая то, что заказчики были заинтересованы в создании сильнодействующих наркотиков, способных вырубить человека после первого же вдоха. Стабильное и правильно работающее вещество создать не удалось, слишком много непредсказуемых моментов мешали его применению, но аппарат для распыления появился. Появился и исчез в хранилищах компании за ненадобностью до поры до времени. И вот теперь...
- Ну и что вы туда налили, умники? - спросил генерал, глядя на разложенные перед ним на столе портреты «фигурантов». - Неужели вы даже до этого додумались?
Все трое, как на подбор нечесаные, очкастые и бородатые, классический тип »интеллигентов от науки«, они никак не вязались в сознании с какими-либо злодействами. Это с виду, потому что Пасечник по причине своего крестьянского происхождения интеллигентам категорически не доверял, формулируя свое отношение к ним фразой: »Пользы от них ноль, зато мнение есть у каждого«. А в качестве примера выводил все поколение »шестидесятников«, которые, по его мнению, и загубили ту страну, в которой жили.
Не срасталось во всей картине одно - »шестерка« вырвалась за периметр именно в результате взрыва, и сомнению этот факт подвергать было бы просто глупо. Пасечник видел своими глазами разваленную лабораторию, разбежавшихся животных, следы взрыва. И баллончики, заполненные питательным »бульоном с материалом« в эту картину не очень укладывались. Хотелось бы уложить, но не лезли.
Сегодня он вышел на работу рано, мысли спать не давали, так что сейчас из окна кабинета генерал мог смотреть, как поднимается большое красное солнце над полями. В здании »Пасеки« было тихо, сотрудникам еще даже будильники не звенели, поднимая на службу, и только караул исправно нес службу на периметре территории.
