внизу… Не могли же мы бросить тебя одного!
Если бы я был более сентиментальным, то обязательно бы расплакался! Но я был крепким парнем, да и ситуация к проявлению эмоций не располагала.
Я повернулся к Отцу Грэгору и тут заметил, как по лестнице в сопровождении передового отряда Золотых поднимается Дон Грэддон.
— Берегитесь! — крикнул я Отцу Грэгору, но он только ухмыльнулся.
— Знаешь, Кастиан, выяснилось, что мы с братом оба уже не помним, из-за чего поссорились. К тому же сейчас плохое время для выяснения отношений, и мы решили, что нарушить нейтралитет и надрать задницу Синему Дону будет куда полезнее. Вот и вдарили силами всего Клана! Хотя стоит признать, что Верна с её ребятами от нас не отставали…
Дон Грэддон сам, собственной персоной, встал рядом с Отцом Грэгором и кивнул, подтверждая каждое его слово.
— Ты забыл про Стражей, брат! — добавил он. — Особенно про этого Шерифа, Леблана. Уж не знаю, как он убедил Командора дать ему людей, но без него и его ребят у нас точно ничего бы не вышло!
Теперь я понял, как им удалось прорваться сквозь оборону Шпиля. Здесь собрались силы двух Кланов и мощь элитных отрядов Стражей. Неудивительно, что Синие не смогли с ними справиться!
— Ну что, Кастиан, надерём задницу Синему Дону?! — хохотнул Отец Грэгор, кивая на ведущую в приёмную дверь.
— Поздно! Я его уже прикончил! — расплылся я в улыбке.
По собравшейся на лестнице толпе прокатился ропот недоверия, сменившийся радостными криками. Но радость была совсем недолгой…
— Кастиан, но этого не может быть! — крикнул Солд, выбиваясь вперёд. — Моя Синяя Метка всё ещё горит! Синий Дон жив!
В ту же секунду Шпиль начал изменяться.
Хронг меня дери, этого не могло быть, но Представитель всё ещё был жив!
Пол ходил ходуном, потолок превратился в полупрозрачную переменчивую массу, а у стен выросли руки, норовящие схватить всех, кто стоял на площадке, не разбирая, принадлежат они к Синему Клану или нет.
— Кастиан, что это?! Что происходит?! — прокричала Анна, направо и налево разбрасываясь сгустками Энергии разрушения.
— Это сила Дона! Он — Архитектор! — прокричал я. — Руна равновесия блокирует его силы! Сейчас, я дам вам артефакт…
Но сделать я ничего не успел. Потолок над моей головой взорвался и, собравшись в одной точке, рухнул, погребая меня под всей своей тяжестью. Я был ещё слишком слаб и ничего не мог сделать. Также, как и остальные. Они просто не успели понять, что происходит…
Это была верная смерть, и я бы точно не сумел выжить, если бы не стремительная тень, мелькнувшая на лестнице. Резкий рывок, и тень отшвырнула меня прочь, оставшись ровно в зоне поражения.
От толчка я отлетел к дальней стене. На мгновение в глазах потемнело, но я быстро взял себя в руки. Чернил под рукой не было, но зато крови на площадке было более чем достаточно. Времени на сантименты и брезгливость не было, и я, щедро зачерпнув разлитую по полу кровь, по памяти нацарапал на стене Руну равновесия.
В ту же секунду процесс изменения закончился. Площадка и та часть лестницы, что я мог видеть, застыли в своём изначальном состоянии. Но про остальную часть Шпиля это сказать было, увы, нельзя. Действие Руны было локальным, и его хватило только на несколько десятков метров. Судя по сдавленным крикам, доносящимся снизу, где силы штурмующих по-прежнему сражались с остатками Синих, сила Представителя продолжала действовать.
Я кое-как перевёл дыхание и оглядел потери. Атака Представителя застала моих товарищей врасплох, и они пострадали куда больше, чем я ожидал.
Члены моей Артели были живы и, кажется, даже здоровы, только получили несколько новых синяков и царапин. Ерунда, им не привыкать! Но Золотому Дону перепало куда сильнее.
Пол под ногами Дона Грэддона превратился в податливую жижу, и его ноги увязли в ней по самые колени. Сейчас пол снова затвердел, но ноги Дона по-прежнему были там, в полу, закованные в камень. Одно это могло причинять адские, невероятные муки, но ноги были не единственной проблемой Дона. Ближайшая к нему стена изменила форму, превратив часть себя в длинный острый шип. И сейчас этот шип прошивал тело Золотого Дона насквозь.
Я застал его последние секунды. Я видел, как жизнь уходит из его глаз. Отец Грэгор стоял на коленях у тела брата, и сотрясался от рыданий. Могучий Отец, долгие годы державший в страхе самых страшных преступников Хавока, рыдал как ребёнок.
— Брат… Я не должен был позволить этому случиться! — сотрясаясь от рыданий, вымолвил он. — Это… Это моя вина! Так много лет ушло в никуда! И всё из-за меня!!!
Дон Грэддон, преодолевая боль, хватаясь за последние искорки жизни, улыбнулся.
— Ничего, брат… Я… тобой… горжусь… — произнёс он, и капельки крови сорвались с его губ.
Дон Золотого Клана был мёртв.
Я его почти не знал и поэтому не чувствовал ни горя, ни потрясения. Для меня Золотой Дон долгое время был если не врагом, то, во всяком случае противником. Он присоединился ко мне только в последней битве против Представителя, но я знал, что уже за одно это я буду благодарен ему до конца жизни.
Теперь я наконец-то посмотрел на того, кто оттолкнул меня, увёл из-под удара, фактически прикрыв своим телом.
Пригвождённый к полу несколькими острыми шипами, придавленный грудой камней, лежал Руфус. Тело Оружейника содрогалось в конвульсиях, и было понятно, что ещё пара минут, и он последует за Золотым Доном в то место, из которого не возвращаются.
— Что вы здесь делаете?! — произнёс я, не узнавая собственный голос.
В отличие от Дона Грэддона, я знал Руфуса намного дольше. Он не был моим другом и далеко не во всём и всегда меня поддерживал, но он верно мне служил, работал на мою компанию, учил меня сражаться. Если бы не его предательство, то я мог бы назвать его одним из самых надёжных моих людей!
Именно поэтому мне было его жаль. Даже не представляю, как я буду оправдываться перед Лорой…
Он не мог двигаться и почти не мог говорить, но сделал движение головой. Старый Оружейник хотел, чтобы я к нему подошёл.
Я не мог отказать умирающему в последней просьбе. Я подошёл к нему и присел на корточки рядом.
— П-п-прости… Я… Я просто пытался защитить мою девочку… Она… Она такая слабая… Я думал… Я думал, что из-за тебя её убьют! — Он говорил с большим трудом, буквально выплёвывая каждое слово.
Если я и раньше
