Все было правильно: Лейтенант оказался в холле один, и именно для того, чтобы он смог без помех и стеснения обратиться к администратору, его и продержали перед дверью долгих пять минут. За это время предыдущий клиент скрылся в одной из кают второго этажа, кают с зеркальными потолками, штурвалами, крестообразными реями и рабскими кандалами. Администратор – девушка с татуировкой-бабочкой на лице, улыбалась приветливо и нежно.
– Добрый вечер, – сказал Лейтенант. – Ключ номер семнадцать, на всю ночь.
Выбор наобум, вслепую, но администратор даже глазом не моргнула и выложила на столик тяжелый металлический ключ.
– Что-то хотите добавить?
– А что у вас в стандартном наборе?
– Стандартный набор на двоих – «соколки», «сестра Мэри», «ледяной дух». Дополнительно могу порекомендовать «вулкан» – за отдельную плату.
– Давайте все.
– Документы, пожалуйста.
Лейтенант заставил себя не выказать никакого волнения. Документы синдромера, засвеченные при покупке наркотиков в Фаресте, – это клеймо, от которого не отмыться. И еще, скорее всего, смена работы – вылетит с базы как миленький, улицы подметать… Командору тоже придется несладко – он отвечает за поступки своих людей. Все это мгновенно пронеслось в голове Лейтенанта, а руки уже выкладывали на стол регистрационную карту. Карта скользнула в гнездо картридера, зажгла короткий зеленый огонек и выпрыгнула обратно чуть теплая.
Пакетик с таблетками администратор выдала незамедлительно и к ней присовокупила крошечную белую ампулу – мгновенный антидот, спасение в случае неадекватной реакции организма и первых признаках передозировки.
– Наши медики появятся при первом вашем звонке.
Медики сидели на алом диванчике позади стойки – строгие барышни с подведенными глазами и в белейших сетчатых чулках. Соски обнаженных грудей закрыты латексными красными наклейками в форме сердец – международного символа медицины. Лейтенант кивнул, взял пакетик с таблетками в одну руку, ключ в другую, отступил на шаг, но снова вернулся к стойке.
Молча, но пристально глядя девушке в глаза, он поднял руку и показал ей два пальца.
– Нет, – тихо сказала она. – Трупы наше заведение не украсят.
Поднимаясь на лифте на второй этаж, Лейтенант разглядывал пакетик с разноцветными таблетками. Этого не хватит, чтобы отключилась даже самая хрупкая девушка, но добавки нигде не достать – ни один человек не продаст ему больше, чем положено на суточную дозу, а покупка уже зафиксирована картридером.
Подкупать проститутку – гиблое дело, подумал он в отчаянии. Алиби – волшебное слово, надежный щит от дальнейших проблем. Одно дело – вылететь с работы за потребление благ Фареста, а другое – получить обвинение в разглашении секретной информации. Это расстрел, дырка в беззащитном затылке…
Алиби. Алиби…
За дверью каюты номер семнадцать его встретила гибкая русалка в венке из тяжелых искусственных лилий. Неделя Чудовищ: кругом оживают и поднимаются из глубин человеческой памяти самые фантастические и полузабытые образы, вышедшие из сумрака, в котором плутал древний испуганный разум.
Словно за одну ночь снова появились на планете густые леса, глубокие озера и чудеса непокорных гор, и будто снова населили их дриады, эльфы и лешие, гномы и вампиры.
Древняя планета, населенная страхами и выдумками, на секунду ожила, Лейтенанту показалось, что в каютку борделя ворвался запах туманной реки и водорослей.
Русалка улыбнулась, закинула ногу на ногу и повела полуобнаженными грудями в легкой ленте сияющей мягкой чешуи.
На плечи ей были наброшены рыбацкие сети.
– Пощади меня, – прошептала она, – выпусти меня обратно в море… я сделаю все, что ты захочешь.
Лейтенант автоматически проглотил таблетку, наугад выбранную из пакетика.
Живая рыбка. Рыбка на крючке – вот кто он, и все это – ради Сэтто Тайгера.
Сэтто Тайгер. Такие люди приносят неприятности всем, кто попадается им на пути, так сильна влекущая сила их безумных идей и так опасны все их начинания. Они живут сразу против всех, но обрастают множеством сторонников, потому что умеют дать такое яркое ощущение свободы, перед которым удовольствие от любого вида наркотиков – чепуха.
Заставить верить в то, что свобода эта не мимолетна, а лишь упорно ускользает и нужно только покрепче ухватить ее за хвост, – это и есть сила Тайгера, и с ее помощью он пробирался на любую высоту и закреплялся там навсегда.
Живучесть его была феноменальна – подростком он мотался по городам, а война бежала следом и каждый раз настигала его, но не смогла перемолоть. Оставались только шрамы, и с каждым новым шрамом Тайгер становился все веселее и безрассуднее.
Ему потакала сама жизнь: пулей выбивала из руки банку тушенки, зараженную смертельно опасной болезнью, гнала за хорошенькой девчонкой из деревеньки, которую ночью накрывало шквалом огня, бросала в руки сумасшедших медиков, умеющих собрать тело по кускам, и берегла так упорно, что Сэтто в конце концов возвел ее в ранг божества.
Это божество он и защищал, сумев когда-то урвать должность хранителя Края, раз и навсегда заперев Край на замок от любых на него посягательств.
Шел он к этому долго и по пути сыграл множество ролей: покаянного беженца, фанатичного полицейского, рьяного пособника Синдрома и сначала – синдромера, а после ряда выдвинутых инициатив и полного согласия с линией правящей верхушки – мэра Фареста.
Эти пять лет он тщательно хранил свою репутацию и заслужил град проклятий от бывших друзей, а потом в разгар кризиса вдруг показал Синдрому истинное лицо – прежнее веселое лицо трикстера и бунтаря.
Жизнь счастливо отвела от него два покушения, и в ответ он позволил ей бить ключом: Фарест не искал путей выжить, он просто жил каждым днем и легко надевал карнавальные маски, закрываясь ими от проблем, пригибающих Свободу к земле.
Свобода вымирала от кустарной грязной химии, которую продавали почти на каждом углу – и каждый угол мирно существовал под патронатом полицейских.
Свобода боролась – полицейские исправно писали отчеты и предоставляли комиссиям килограммы дурно пахнущего порошка, изъятого у бродяг с переломанными руками.
Статистика показывала, что их рвение освободило страну от наркотиков еще пять лет назад.
Трупы с изъязвленными венами, всплывающие то тут, то там, доказывали обратное.
Быстро нашлось и объяснение – совсем рядом, в Фаресте, дурманом торговали в открытую, под контролем врачей и системы проверки качества.
Синдром нашел виновника и так яростно обличал Фарест, что население потребовало ужесточения работы пропускных пунктов.
