Миновало без малого полмиллениума, когда при Яре III Фундаторе начались грандиозные, даже по метагалактическим меркам, звездные работы. Газоводородные океаны Прима с редкими вкраплениями тверди были коллапсированы и сконцентрированы в термоядерное ядро, вокруг которого была выстроена из окружавшего Прим вещества твердая мантия-оболочка с экваториальным диаметром порядка 380 000 километров. Когда реактор-ядро был запущен, внутри гигантской сферы воссияло далеко не рукотворное лунное солнце, поскольку ядро прикрывали плотные слои гравитационно-силовых сфер и пятна нуль-транспортных приемников, по сей день исправно подпитывающие этот солнечный реактор термоядерным топливом. Переменный диаметр громокипящего ядра, (и это не метафора, так как на тот момент гигантская полость была в основном заполнена атмосферой земного типа) тогда составлял более 2000 километров. Затем он увеличился еще немного. Когда утихли титанические возмущения внутренней атмосферы, а ее структура приобрела устойчивость, с поверхности к Ярису — такое название преподнес чрезмерно льстивый научно-технологический ареопаг императору Яру III — была поднята сеть климатических станций и началось обустройство внутренней и внешней коры Террании-Примы. На то время медленное целенаправленное движение устоявшейся планетной массы приобрело достаточное ускорение на своем пути к звезде Фарос, чтобы можно было заняться корректировкой эллиптической орбиты уникальной гигантской сферы практического воздействия человеческого разума.
В ту пору опять начались бурные метагалактические дебаты, что делать внутри и что снаружи такого ранее никогда не наблюдавшегося в политической Вселенной звездного объекта. Однако Яр III Фундатор был суровым и отнюдь не многоречивым государственным деятелем. Без колебаний, при единодушном согласии Реконсилиума лендлордов, он довел до всех подразделений и соединений имперских Вооруженных сил Звездной империи Террания ордонанс Синей тревоги. По получении тревожного сигнала по периметру каждого узла нуль-транспортной сети доступной Вселенной началось стратегическое развертывание всех родов территориальных войск, включая приданные имперские астрорейдеры. Также по этому сигналу боевые силы и средства корпусов рейнджеров, орбитального десанта и спейсмобильной пехоты немедленно плотно прикрыли стратегические объекты во всех доминионах и протекторатах империи. В то время как 580 миллионов военнослужащих красного резерва получили мобилизационные предписания, право взять в руки личное боевое оружие и право применять его по обстановке, исходя из собственного усмотрения, а миллиарды военнослужащих синего резерва в составе иррегулярных вооруженных сил империи перешли на красный уровень боеготовности на всем протяжении метагалактической транспортной сети.
Доступная Ойкумена замерла в ужасе. Тотальное состояние синей тревоги означало полную боеготовность всех вооруженных сил империи отразить неизвестную угрозу. Вроде ожидаемого вероятного вторжения высокоразвитых враждебных пришельцев, вооруженных до зубов, когтей или псевдоподий невиданными и неслыханным орудиями уничтожения или истребления рода людского. Все неизвестное таит угрозу. Тем более, имперская штаб-квартира категорически отказывалась комментировать Синий ордонанс императора Яра Третьего, ссылаясь на высший режим секретности по соображениям стратегической безопасности Ойкумены.
Паники и повального бегства куда глаза глядят не было, хотя нуль-транспортная сеть работала безупречно и бесперебойно. Да и куда бежать, прикажете, когда неизвестно откуда, от кого или от чего исходит угроза?
К тому же армия защищала и оберегала народ. Родовые и благоприобретенные поместья конгрессменов и лендлордов, особо приверженных принципам демократии и разумного расходования народнохозяйственных средств, стали прикрывать группы рейнджеров в полном боевом облачении с ракетными подвесками на плечах и баллистическими гранатометами у бедер и предплечий. В то время как неподалеку от мест потенциальной концентрации любителей публичной политики повзводно и поротно барражировали индивидуальные защитно-атакующие боевые сферы спейсмобильных пехотинцев, а чуть повыше в ночном небе маячили красиво подсвеченные габаритными огнями трансбордеры орбитальной десантуры.
В таких условиях никто и думать отчего-то не желал, что где-то далеко у какого-то там Фароса ведутся какие-то работы внутри и снаружи по терраморфингу некоего надутого воздухом пустотелого шара, пусть даже в его неописуемые габариты вбухиваются несказанные финансовые и технологические ресурсы без законного одобрения народа в лице его законных представителей в Звездном конгрессе. Не до того нам сейчас, граждане и господа, когда вот-вот неизвестно с кем начнется метагалактическая война!
Таким образом, обустройство Террании-Примы состоялось самым недемократическим и волюнтаристским порядком. Критика началась уже потом, прежде всего за то, что император Яр III волевым решением распорядился отменить смену дня и ночи на внутренней поверхности гигантской планетной сферы. Позднее записные зубоскалы из новостных масс-медиа измыслили: дескать, в детстве маленький герцог Ярик боялся темноты, и приписали ему инфантильно-анекдотическую фразу: "Пусть всегда будет солнце!". Тогда как в реальности император прислушался к частному мнению ряда членов НТ-ареопага, категорически выступивших против фальшивой имитации звездного неба над ночной стороной небесной тверди Террании-Примы.
Как раз деятельность императорского научно-технологического ареопага планировал исследовать Даг Хампер в ближайшем будущем. Ко всему прочему, ему самому не слишком нравилось, что у него одновременно сверху, снизу и везде находится земная, она же небесная твердь. Пусть даже ее было не разглядеть за блеском Яриса, естественно, невооруженным глазом.
В самом деле, всюду над головой наблюдателя, стоящего на инсайдерской стороне Террании-Примы располагалась воистину небесная твердь, почти такая, какой ее себе представляли предельно отдаленные от Дага Хамера его давние-давние наивные пращуры, вместо технологий наделенные здравым смыслом. В мгновение ока этой тверди можно было достичь, потрогать, чтобы убедится в ее вещественности. Пускай для такого дурацкого занятия пришлось бы воспользоваться планетарным нуль-транспортом. Да и солнце, она же луна, по оной тверди не ходило, а все время, как приклеенное, неподвижно стояло в зените. Ночи — вот трагедия! — не получилось, и звезды злой император не дал зажечь и приколотить к твердому небу серебряными гвоздиками. И земля представлялась не плоской, а в виде вогнутого блюда, чьи края ощутимо поднимались к линии горизонта.
