— Система жизнеобеспечения предусматривает помощь гражданам в экстренных случаях?
Язык с трудом ворочался в пересохшем рту, да и вопрос показался мне через-чур официальным, будто я был наделён властью над этой бездушной машиной. Кто я? Обычный нарушитель спокойствия, абсолютно не причастный к прошлым установкам заложенных в микросхемах и матрицах древней охранной системы.
Некоторое время я слушал только свое дыхание, затем голос произнес:
— Система охраны, является так же системой жизнеобеспечения здания и всех лиц, находящихся в нем. Но вы проникли сюда с преступными намерениями и не попадаете под юрисдикцию данного вопроса. — Ответ прозвучал как считаный из инструкции параграф, машина даже сбилась несколько раз, словно впервые открыла брошюру с положениями должностных обязанностей и, завязая своими шестерёнками в казённой неудобоваримости абзаца, поделилась со мной непонятной ей самой информацией.
Я задумался.
Следовало четче сформулировать свои мысли и доказать этому древнему дуралею, что я тоже являюсь гражданином, пусть и более отсталым.
— Ты способен следить за состоянием среды вне здания?
— Ну, да.
— Там все нормально?
— Смотря, что считать нормой. — Не придерёшься. У этой машины определённо проблемы с самоидентификацией и отсюда это почти человеческое стремление к иронии.
— В чем это заключается? — Поспешив я задавал вопрос совершенно наобум, не соображая как он может вывести бестолковый разговор в нужное мне русло.
Охранная система задумалась на этот раз ненадолго и вдруг напугала меня неожиданным предупреждением:
— Я сейчас снова газ пущу!
— Эй-ей-ей!!
— Эй-эй-эй тут не работает, я на другой волне. Подача газа через пять секунд. Одна секунда. Две…
Я вскочил на ноги, не обращая внимания на остаточное головокружение и, выставив перед собой руки, поспешно затараторил:
— Подожди, подожди…
— Три…
— Подожди, говорю!
— Четыре…
— Ну, елки-палки! Нельзя же так! Сволочь…
Я зажмурился и приготовился услышать тихий нежный свист и увидеть лёгкий как тюлевая занавеска туман и упасть в нём замертво…
Обратный отчёт внезапно остановился и клянусь! Я уловил где-то на границе слуха тоненький смешок, словно кто-то, сдерживая себя, чтобы не засмеяться в голос прижимал свой рот ладонью. Я списал это на нервное возбуждение.
Голос ожил.
— Мне осталось сказать пять и включить подачу газа. Поэтому будь более точным в формулировках. Что тебя интересует?
Промокнув рукавом пот, я успокоился. Мне представилась, что где-то в недрах заброшенного здания в нагромождениях проводов и плат затаилось стародавнее своенравное и очень соскучившееся по общению существо. Кто знает, как на нем отразились годы бездействия? Во всяком случае, его не нужно нервировать и пытаться обходить стороной рискованные темы.
Тщательно подбирая слова, я выдавил из себя вопрос, внутренне готовый к очередному искусственному обмороку:
— Меня интересует радиационный фон на улице и температура. — После пережитого шока я больше не мог придумать, что меня интересует и поэтому ограничился только этими двумя показателями.
На сей раз ответ пришёл без задержки.
— Радиационный фон превышает допустимые нормы на тридцать шесть целых пять десятых условных единиц в данный момент. Днем, в двенадцать часов по полудню, этот показатель увеличивается до трехсот пятидесяти. Температура сорок три и семь десятых по шкале Цельсия. Суточные колебания шестьдесят целых и пять десятых…
— Стоп, стоп, стоп, — оборвал я его. — Теперь подумай: способен ли человек находится в этих условиях?
— Это малоприятно.
Слава богу, кое-чего я все-таки добился.
— У тебя есть инструкции по поводу спасения граждан.
— Есть, наверное, — неуверенно подтвердил голос.
— Что значит, наверное, — я уже не сомневался, что машина совершенно спятила с ума, может, точнее, будет сказать, слетела со своих платиновых или какие там у неё есть катушек или, что там у неё вместо этого!?
— Что значит граждан? — Спросила машина.
Я растерялся.
— Это сложно, ты можешь мне помочь?
— Не сложнее чем помощь, которую я могу оказать.
— Перестань меня путать! У тебя есть инструкции?
— Да есть, есть. — Казалось терпение механизма на пределе, и он ещё слово-два взбунтуется, памятуя, к чему может привести неосторожно оброненная фраза, я поспешно добавил:
— Не горячись, ты можешь сопоставить факт моего нахождения здесь и наличием радиации вне здания?
В ответ голос промолчал, а я уселся на пол, по-турецки поджав под себя ноги, тихо недоумевая над тем, в каком ключе у нас происходят переговоры. Если бы мой учитель услышал меня сейчас, клянусь богом — он был бы удивлен.
— Ну? — Не вытерпел я затянувшейся паузы.
— Я обработал твой запрос и пришёл к выводу: твоё нахождение в здании правомерно, так как является следствием попытки сохранить свою жизнь.
Я мысленно возликовал. Надо же — удалось добиться своего. Чёртова жестянка! Правосудие разума вот-вот должно было восторжествовать. Как не радоваться такой удаче.
Далее стоило разузнать у системы охраны — где можно разжиться водой и провизией.
Не стоило ходить вокруг, да около, поэтому задал вопрос прямо в лоб:
— В здании есть запасы провизии?
Некоторое время голос молчал, видимо проверяя какую-то, только одному ему известную информацию, затем произнес:
— Есть.
— Замечательно!
— А чему тут радоваться. С момента последнего обновления программы прошло слишком много времени, данные о запасах могли устареть, как и сами запасы. Употребление их в пищу может привести к летальному исходу. Наверное.
— Скоро к летальному исходу приведет их полное отсутствие, — вздохнул я. — И это уже точно! Желудок уже к спине прилип.
— Я только предупреждаю.
— И на том спасибо.
— Не за что.
— Эй, а где что есть-то? — Запоздало спросил я, но ответа не последовало.
Временами начинало казаться, что я общаюсь не с безликой программой охраны, созданной десятки лет назад, а с живым существом, обитающим где-то в глубинах этого железобетонного монстра и пристально следящим за каждым шагом не прошеного гостя коим я, по сути, и являлся. Впрочем, я бы не особо удивился, узнав, что именно так все и обстоит. Вот и теперь мне почудилось, что эта чудаковатая система окончательно обиделась и отключилась, нарочно оставив меня в неведение, в каком направлении продолжать поиски. Оставалось рассчитывать только на свои силы и на то, что программа не способна на розыгрыши.
