Тем не менее, я чувствовал себя гораздо лучше и морально и физически, скованность и боль в мышцах пропали, только небольшая слабость и головокружение остались при мне, да и те скорее от голода и жажды, нежели от действия газа. Я с сожалением допил остатки воды из пластикового пакета, поднял с пола разрушительного действия пистолет (к которому из опаски новой атаки пока что не прикасался) заткнул его за пояс и продолжил обследование здания. На этот раз уже в полной уверенности, что найду то, что мне необходимо.
Теперь, когда руки были развязаны и нудный голос охраны больше не докучал своими предостережениями и угрозами, я в полной мере мог развернуться на огромных просторах многочисленных коридоров, кабинетов и прочих помещений.
Не скажу, что за последующие несколько часов потраченных на поиски, мне особо повезло; обшарив сотни квадратных метров здания, я нашел только кучу древних, покрытых паутиной и пылью питьевых аппаратов, именуемых в просторечье «кулерами», около полусотни чайников, графинов и кувшинов различной масти и размера. К сожалению — все они были давно пусты и бесполезны.
День подходил к концу и силы тоже; успокаивала только определенная безопасность нахождения в стенах «Водоканала» и, неизведанные еще квадратные километры здания. Следовало спокойно выспаться и продолжить поиски. Все равно я уже безнадежно отстал от банды грабителей, чтобы сломя голову бросаться на их преследование. Трезвый расчет и подготовка к предстоящему походу — вот что было первостепенной задачей.
Утро вечера мудренее, решил я и, расположился в одном из кабинетов на большом кожаном диване, направил пистолет на дверь, и постарался заснуть. Это оказалось не таким уж и легким делом: сон витал надо мной, едва касаясь своим крылом. Я погружался в тревожную бездну сновидений и вновь всплывал на поверхности. В этом были виноваты сотни мыслей, что без устали приходили в мою бедную голову. Все они, в основном сводились к одному и тому же: жажде, голоду и чувству долга. Меня словно взнузданного рысака принуждали нестись карьером вонзённые в бока шпоры, не давая перейти на спокойный аллюр и отдышаться.
Одни мысли я отталкивал от себя, другие наоборот, словно пастух заблудшую овцу, подстёгивал и понукал примкнуть к стаду. Всё это настолько перепуталось, что я уже не мог понять, что для меня важно, а что второстепенно. Я отчаянно боролся, пытаясь разобраться в этом шумном разбредающемся и неподвластном мне блеющем на разные лады стаде, пока не проснулся, понимая, что все это просто сон, навеянный дневными переживаниями, просто эмоциональная шелуха, от которой следует как можно быстрее избавиться, пока она не избавилась от меня.
Проснулся и понял: еще час, два и не смогу даже встать на ноги. И без того обезвоженный организм, подвергался слишком большим испытаниям. Всему есть предел.
Я понимал, что не в силах продолжать поиски в прежнем ритме: максимум, на что меня хватит — так это на быстрый бег к источнику влаги, если конечно мне укажут к ней дорогу.
С трудом поднявшись, вышел в коридор. Голова ощутимо кружилась, поэтому идти приходилось, придерживаясь рукой за стену. Я не вполне отчетливо понимал, куда и зачем направлялся, двигаясь, словно на автопилоте; только собственная упертость и привычка доводить все дела до конца толкали вперед, придавая сил. Но все равно — еще немного и передвигаться на своих двоих я уже не смогу, оставшись умирать где-нибудь в темном углу этого огромного здания.
Впрочем, судьба распорядилась иначе, подкинув шанс на спасение.
Остановившись передохнуть у выхода на лестничную площадку, неожиданно заметил достаточно большой плакат с броской надписью красной краской:
ПЛАН ЭВАКУАЦИИ ВТОРОГО ЭТАЖА
Я принялся водить по нему трясущимся от усталости пальцем и вскоре выяснил, что речь идёт о подвале, куда, судя по схеме, требовалось спуститься в случае нападения или какой другой внештатной ситуации. Там, судя по схеме, разместилось бомбоубежище медицинский отсек и продовольственные склады.
Еще со школы егерей, где учили правилам и способам выживания в Древнем городе, запомнил один незыблемый пункт: побеждает не самый сильный, а самый подготовленный. Любая война требует огромных ресурсов и, если их не иметь — поражение не за горами. Люди — тот же ресурс, причем главный. Сохранение населения является одной из главных задач оборонительной системы. Нет населения — нет пушечного мяса в настоящем и будущем, так как силы армии не безграничны. Они требуют постоянной подпитки, и если она прекращается — все кончено.
Из всех этих мыслей в голове, я вычленил только одну, но самую главную: мне нужно вниз в бомбоубежище. Не соврала поганая машина. Припасы есть, никаких сомнений. Остался только один вопрос: сохранилось ли все до наших дней? Впрочем, я уже мало задумывался на эту тему, собрав всю волю в кулак, устремился вниз, на поиски входа в подвал.
Долго искать не пришлось; нарисованные на стенах стрелки красноречиво указывали направление, ведя, словно за руку. Чего-чего, а заблудиться я уже не боялся.
Преодолев жалкие сто метров, отделявшие от возможного спасения, со скоростью больной черепахи, очутился под лестницей, где в полумраке притаилась малозаметная дверь, ведущая в подвал. Толкнул ее от себя рукой: к счастью она оказалась не запертой, в противном случае, бороться с ней ее уже не оставалось сил, и пришлось бы умирать прямо здесь.
За дверью меня встретила полная темнота — и это была еще одна, достаточно серьезная проблема; впереди могло поджидать все что угодно, начиная с крутой лестницы ведущей вниз и заканчивая неожиданной засадой, устроенной теперешними хозяевами подвала. Сломать себе шею, или опять получить железом по затылку — не входило в мои планы, поэтому я притормозил дальнейшее развитие событий и крепко задумался, где взять свет?
Как бы я не ломал голову — проблема все равно оставалась нерешенной. В кабинетах, что оставались наверху, мне не удалось найти никакого источника огня, не говоря уже о работающих фонариках. Оставался только один вариант — обратиться к системе безопасности.
— Эй, — негромко позвал я. — Ты все еще здесь?
Молчание.
— Эй! — снова позвал я.
На этот раз я услышал отзыв, словно заспанный голос сказал:
— Здесь я. Слушаю.
Ненормальная всё-таки машина, как бы опять не обиделась. Стараясь придать голосу вежливую нотку спросил:
— В здании существует аварийное освещение?
Над ухом раздался ставший уже родным голос:
— Да, но система аварийного электропитания сильно истощена.
— По тебе не скажешь, — вырвалось у меня.
