Среди ментов, неформальным лидером стал Борис. Возможно, сказалось его знакомство и довольно хорошие отношения со мной, или просто это проявились его личные качества, но меня это вполне устраивало и Резаного тоже. Борька, при более близком знакомстве оказался парнем вполне интересным. С юмором, с нормальными понятиями. Нос не задирал и не пытался лебезить. Чаще, мы шли рядом, от нечего делать, перескакивая с темы на тему, и строили планы нашего дальнейшего будущего.
С водой проблем почти не было. Ручьёв в лесу, вдоль которого мы шли, хватало. Чему народ, был несказанно рад. И напились и помылись. Я наконец-то добрался до воды и перестирал всю свою одежду, избавившись от тюремного запаха. Остальные сделали тоже самое. В результате, все приняли одинаково пожеванный вид, но облако вони, висящее над толпой, исчезло.
Через почти два дня пути, впереди раздались крики. Прислушавшись, я уловил — ДОРОГА! ДОРОГА!
Глава 4.В этом городе тени такие другие,
И на лицах горит отражение чьих-то побед.
И в глазах — светлой мутью придонной иная стихия,
Незнакомая жизнь, пригласившая нас на обед.
Как здесь люди живут? И о чем говорят на рассвете,
И молчат — ни о чем? о запретном? о добром? о злом?
Незаметны в песке, семенят полустертые дети:
Оттиск блеклой монеты в ленивом нутре городском.
Ещё полдня, примерно мы брели по достаточно хорошей дороге. Асфальтом там конечно и не пахло, но это была добротная, грунтовая дорога с насыпью, обочиной, всё как положено. Вся наша огромная толпа, невольно поглядывала взад или вперёд, пытаясь уловить приближение автомобиля. Но первым нам повстречался какой-то мужик на телеге, который достаточно быстро нас догнал, двигаясь в туже сторону, куда шли и мы. Некоторое время, он удивлённо, но совсем без опаски таращился на наш народ, а потом, встав в полный рост, вытянул плетью тех, кто стоял ближе всего к нему, проорал что-то вроде — вы, чьи будете, смерды? Естественно, наш народ такого обращения стерпеть не мог, и пока мы с Резаным подбежали, мужичёнке успели выбить передние зубы, сломать нос и хорошенько намяли бока. Оторвав его, от обозлённых зэков и ментов, и усевшись на телегу, мы приступили к допросу.
Мимолётно, осмотрев телегу, я обратил внимание, что она имела рессоры и сами колёса имели обрамление, что-то вроде резиновых шин. Нагружена она была мешками с какими-то крупами и тряпьём, в котором я стал копаться, не обращая внимания на озлобленные и удивлённые взгляды мужичка. Краем уха, прислушиваясь к разговору который вёл с ним Резаный, попутно обращая внимание мужичка на свою персону, лёгкими подзатыльниками.
— Ну, рассказывай, терпило, ты кто такой? — начал Резаный.
— Я голова Сауресама, — шмыкнул мужичёк, осторожно щупая свой свёрнутый на бок нос.
— А имя у тебя есть, голова? И что это за место — Сауресам?
— Меня зовут голова Новач. А Сауресам, это большое село, расположенного, вблизи славного и благословенного города Ретарда! А за то, что вы подняли на меня руку, презренные черви, вы публично будете растерзаны собаками на славной арене этого города! — возмущённо, прогундявил мужичонка, сверкая глазами в мою сторону, глядя, как я вываливаю из очередного мешка, его содержимое.
— Ты не отвлекайся, Новач, — сказал Резаный, давая ему звучного подзатыльника, на который тот снова не стандартно среагировал.
— Да как ты смеешь, червь, подымать на меня руку?! — снова возмущённо, завёлся Новач.
— Да ты не ори, — опять отвесив тому подзатыльник, продолжил Резаный, — А рассказывай, почему ты называешь нас червями, сколько у вас в селе жителей, что у вас там есть, чем живёте. Большой ли город. Кто там правит, что за такая арена? Давай, начинай. А если снова назовёшь меня червём, я сломаю тебе палец, понял?
— А вы и есть черви, — с презрением сказал Новач, — одеты в какое-то тряпьё, знаков не имеете. Ничего не знаете и задаёте вопросы, ответы на которые знает любой мальчишка.
— Какие есть, такие есть, — прищурился Резаный, — что такое — черви?
— Черви, это вы. Единственное право Червей, это служить полноправным людям. Вам и смотреть на меня нельзя, а не то что, — тут Новач снова потрогал свой нос, прищурился и без того заплывающими глазками и сплюнув окровавленную слюну, мстительно продолжил, — Но за это вы ответите, перед правителем Ретарда. Вас отправят на арену и отдадут собакам на растерзание. Только не пойму, откуда вас столько сразу много сбежало. По шару ничего такого не передавали.
— Тебе сейчас не понимать, тебе сейчас говорить надо, — тоже сплюнул Резаный и продолжил задавать вопросы. Через какое-то время, рассмотрев всё, что меня интересовало, я присоединился к разговору, и нам удалось выяснить много интересного. Самое главное было то, что моя уверенность, в том, мы находимся на другой планете, подтвердилась.
Всё-таки, палец Новачу Резаный сломал. Не смог тот удержаться и назвал его опять червем. И только после этого разговор продолжился в нужном нам направлении и без ненужных отвлечений. Новач, растерянный и напуганный, нашим, не понятным для него, поведением, стал безропотно отвечать на наши вопросы.
Этот мир назывался Тербиум, а государство, на территории мы находились — Окама. Что-то ещё, географическое, Новач не знал. Нет, образование не было тут под запретом. Просто ему, да и многим другим, это было не интересно. Читать, писать умеет, ну, и ладно. Основная масса населения занималась земледелием, торговлей. В свободное время ездили, друг к другу в гости, в трактир или на арену. Арены, как оказалось, это у них что-то вроде наших спортивных стадионов, и имели такую же популярность, как у нас матчи по футболу или хоккею. Были у неё и свои фанаты. Там Черви, то есть осужденные и бесправные люди, дрались с различными зверями или между собой. Хотя, не воспрещалось и другим гражданам принимать участие в этих схватках, но естественно на других условиях. Существовал даже тотализатор, что прибавляло остроты при посещении арены.
Кстати, слово Червь, не несло какой-то оскорбительной, эмоционально окраски. Это был просто термин, определяющий социальный статус. И каждый человек, попав в эту категорию, должен был себя вести согласно этому статусу.
Всё общество было поделено на касты. Касты земледельцев, касты торговцев, управленцев, ремесленников. Кого-то он там ещё называл и пояснял различие, я сразу и не запомнил. Для себя понял, что принадлежность к касте, определяет его деятельность. Но можно и перейти в другую касту, только для этого чего-то там нужно сделать и, конечно, кому-то заплатить.
