— Мама, папа, вы как? — закричала Найва.
— Найва! Вы живы?
— Да, у нас всё хорошо. Выбегайте и залезайте наверх, тут много ручек.
Вот так. Придумал я, а получилось, будто Найва всех спасла. За дверью ненадолго замолчали, потом папа сказал:
— Дедушка не сможет. Ему ногу прокусили.
— А давайте тогда нам половину ваших стрел, мы пойдём за волками и будем их отстреливать, пока не отгоним подальше? — предложил я.
— Ишь какой боевой, — с этими словами папа выскочил из двери и мгновенно взобрался под потолок. Как только он достал самострел, за ним последовала мама. Дедушка с другой стороны привалился к двери так, что почти закрыл её, осталась только маленькая — маленькая щёлочка.
— Вот теперь повоюем, — сказал папа, — вперёд!
Но волки не приняли боя. Стоило нам приблизиться, как они утекали подальше, за пределы действия наших самострелов. Мы подстрелили всего трёх зверей. Через некоторое время папе надоело ползать под потолком коридоров, и он решил прорываться на выход вместе с дедушкой. Мы с Найвой остались сзади, сдерживать волков, а папа, мама и Мася полезли вперёд — расчищать путь для дедушки. Затея прошла неожиданно гладко. Волки разбежались перед родителями и не атаковали нас. Когда папа крикнул, что они уже у двери, мы двинулись следом. Волки держались в отдалении.
— Молодцы, — похвалил папа, — теперь самое трудное. Мы с мамой подхватываем дедушку под руки и бежим к лесу. Вы по очереди оборачиваетесь и стреляете в тех зверей, что высунутся из двери. Майта, ты несёшь дедушкин костыль. Если волки побегут лавной, скажете. Будем действовать быстро — сумеем добежать до деревьев. А там мы столько стрел из веток нарежем, что на всю стаю хватит. Ну что, на счёт «три»?
Было видно, что папа не очень уверен в этом плане, но говорить вслух об этом не стоило. Мы немного отдохнули, папа досчитал до трёх, мы спрыгнули с ручек и понеслись. Я на всякий случай всё-таки прихватил с собою полосу удивительного светлого металла, которую отламывал до нападения. Это оказалась единственная наша добыча за весь день. Волки не сразу рискнули высунуть головы из люка, а когда рядом с ними застучали стрелы, то спрятались. Когда мы были уже в лесу, пять или шесть зверей вышли посмотреть, насколько мы далеко. Мне показалось, что их больше интересовало не то, можно ли сделать из нас обед, а то, ушли ли мы насовсем. Преследовать нас они не стали. Возможно, единственной их целью во всём этом деле было заполучить большую прочную пещеру. Наверное, они думают, что там им не страшны ни хищные ящеры, ни гномы. Но в этом они ошибаются: наше племя не допустит, чтобы такая большая стая хищников поселилась так близко к пещере.
По пути домой пришлось остановиться. Мама начала перебинтовывать дедушке ногу. Старая повязка, наложенная впопыхах и в темноте, съехала и начала пропускать кровь. Однако, как только мама размотала старую повязку, в лесу раздалось похрустывание. Из-за дерева выплыла бабушка, чтобы предупредить об опасности. Похоже, она теперь постоянно будет оберегать нас. Я посмотрел на папу и увидел, что он тоже услышал. Папа показал мне двумя пальцами на лес, а Найве и Масе на деревья. Мы с папой пролезли под кустами, ограждающими тропу, и углубились в лес. Так и есть: хищный ящер! Он ещё не увидел нас, но уверенно шел по запаху. Папа знаками показал: «Отходим!» Мы вернулись, подсадили дедушку на самое ветвистое дерево и залезли сами. Когда ящер дошел до нашей стоянки, мы были уже высоко на деревьях. Найва с Масей покричали ему разные обидные вещи. Папа попытался выстрелить по глазам, и, конечно, промахнулся — попасть в глаз очень сложно, а кожа у ящеров не пробивается ручными самострелами. Ящер понял, что нас ему не достать, и ушел. Мы выждали несколько минут и двинулись дальше.
По возвращении в пещеру оказалось, что мы были не первыми и не единственными, на кого напали рыжие волки. Они загрызли двух детей у семьи, работавшей на самом дальнем участке, и догнали одинокую женщину, возвращавшуюся домой по открытому полю. Узнав от папы о месте, которое волки выбрали для жизни, вождь тут же собрал всех мужчин для нападения. Папа тоже хотел пойти, но его вождь не взял, сказал, что он и так устал. В итоге папа остался часовым на воротах.
Дома космическая собачка с интересом исследовала все закоулки нашей семейной пещеры. Во многих местах она удивлённо похрюкивала, почти точно, как сытые овцы. Потом она заинтересовалась шахматными фигурами. Найва в шутку показала ей, как играть, и собачка — о, чудо, — начала вполне осмысленно передвигать фигуры. Что лично меня очень порадовало, а то мне часто приходится играть с Найвой вместо того, чтобы делать игрушечные кораблики. А я их, между прочим, на разные полезные вещи меняю.
Через некоторое время Найва сказала:
— А знаешь, я уже начинаю понимать, что говорит собачка. Когда она довольна, она говорит: «Ух ты!», а когда проигрывает, говорит: «У, блин!».
Я заинтересовался. Спасатель говорил, что иногда будет говорить с нами через собачку. Если он не может выучить наш язык, возможно, мы сможем выучить его? Мы начали экспериментировать, показывая собачке разные предметы. Через некоторое время сомнений не осталось: собачка говорила не сама по себе, через неё говорил человек, находившийся далеко отсюда. Большинство предметов собачка смогла назвать — сапоги, куртка, кровать, игрушки, нож. Но назначение некоторых предметов было ей неизвестно, и мы продолжили их называть по-нашему. Единственное, что мы не поняли, было слово «блин», но собачка повторяла его очень часто. Играть в новый язык было интересно, и мы быстро выучили много слов, но вскоре пришел злой донельзя папа. Он принёс с собою щенка рыжего волка и сказал, что мужчины племени легко выкурили волков из корабля. В корабль бросили связку горящей дурман — травы, и волки сами покинули корабль, после чего исчезли в неизвестном направлении. Все мужчины принесли с корабля огромное количество обломков разных металлов и прочих интересных штуковин, и только папе не досталось ничего, кроме щенка, из-за чего он и был запредельно сердит. Его друг нашел в углу корабля двух щенков, которых странные волки бросили в суматохе. Одного он взял себе, а второго отдал папе для детей, то есть для нас.
Папочка сунул щенка Найве со словами: «Позаботься о нём, постарайся приручить», и ушел на кухню, бушевать и жаловаться маме. Из кухни ещё долго неслось рычание в духе: «Я же основной механик племени, это я должен был изучать все эти металлы, а они их просто растащили!»
Но нам было уже не до подслушивания, даже игры с собачкой пришлось отложить, поскольку у нас появилась новая забота. Рыжий щенок был очень умильным, но его надо было кормить. Когда мы нашли ему молока и дали сосать смоченную молоком тряпочку, он заурчал от удовольствия. Мех у него был очень гладким и нежным, гладить его было очень приятно. Когда он налакался молока, то свернулся клубочком прямо на руках у Найвы, а потом ещё и сунул носик ей под бок. Так у нас в один день появилось сразу два новых домашних питомца.
