— Вы, товарищ капитан, может быть и военный, а вот ваши друзья, — он скривил такую кислую мину, что все поняли, офицеров среди них, действительно, не много, — Бойцы они у вас не плохие, Согласен, — он помолчал, — А теперь подумайте, что со мной будет, когда я приду на фильтр? — и не дождавшись ответа, сказал, — Меня расстреляют… По законам военного времени… Как предателя. А бойцов — в дисбат? За то, что оружие своё не пойми кому отдали… Так что… — Погосян развернулся и побежал в своим бойцам.
— СТОЙ! — окрикнул его Никотин, но старлей не слушал его.
Он подбежал к голове колонны и громко крикнул:
— ВЗВООД! БЕГОООМ!
— ОТСТАВИТЬ, СТАРЛЕЙ! — заорал что было сил Никотин, — КО МНЕ!!!
Погосян остановился. Не просто остановился — застыл как вкопанный.
— КО МНЕ! — медленно и чётко повторил Никотин, — СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ ПОГОСЯН!
— Ты не ори так, а то на завале услышат, — Тёма взял десантника за плечо, но тот одёрнулся.
— Ты поучи отца. И БАСТА! — злобно ответил Никотин, но в спину ему упёрся ствол.
— Шёл бы ты вниз, Никотин. Там бы успокоился. Лекарство принял, а то — расклеился совсем.
— Ах ты, сопляк!!! — не поворачиваясь, брызгая слюной прошипел десантник, — Да если бы не моё ранение
— Неееет, — улыбнулся Тёма сильнее тыкая ему в пистолет в бок, — Если бы не твои дырки, то дырки были бы у нас. В головах. И если ты думаешь, что если Китяж тебе жизнь сохранил, то ты уже бога за яйца поймал, то ты ошибаешься. Китяж сейчас не с нами, а лично мне ты, последнее время не нравишься. По этому, пришить тебя мне не составит особого труда. Пшел вниз…
Никотин довился от ярости, но ничего не мог сделать. Во всяком случае, пока… По этому он развернулся и сделал шаг на лестницу.
— В полководцы рвёшься, Архангел? — он ухмыльнулся, — Ну-ну… — и попрыгал по ступеням.
Тёма проводил его стволом, а потом пошёл к Погосяну, который так и стоял, не поворачиваясь.
— Рубен, — Архангел мотнул головой, — на два слова.
— Да, Архангел? — они отошли метров на десять от колонны.
— Шёл бы ты назад. В часть…
— А смысл? Я что так, что эдак — труп. Из Зоны не выйти…
— Не скажи, дружище… — Тёма протянул Погосяну пачку «Парламента» — Курить будешь? — старлей кивнул и взял из пачки сигарету, — Ты правильно заметил. Я и Дон — не военные. Но есть у нас ещё один человек, — Тёма глубоко затянулся и загадочно посмотрел на Погосяна. Так вот, лично я был свидетелем, как он перевёл через завал женщину и ребёнка. Вот тот — настоящий военный. От куда-то из ГРУ… Из бывших.
— Этих, бывших — не бывает, — похоже, Погосян слушал его в «пол уха», — А где он сейчас?
— Ранен он тяжело. Тяжелее чем Никотин, — Тёма смотрел на него искоса, — А вот когда он очнётся, тогда и придёшь к нему. Я думаю, что он поможет. Как тебе моё предложение?
Погосян долго думал. Пока фильтр сигареты не начал плавиться, обжигая ему пальцы. Дёрнув рукой и выкинув сигарету, он взял ещё одну и, прикурив, глянул Тёме прямо в глаза.
— Я в детстве смотрел много разных фильмов… Про плохого полицейского и хорошего…, — Рубен подбирал каждое слово, — Ты — хороший парень, Архангел… И твоё предложение, хоть и фантастично… Но, оно мне нравится больше.
— В таком случае, я жду тебя в полдень, у… — Тёма задумался, где же встретиться с Погосяном, — а давай, у старой бани? Ты знаешь, где старая баня?
Погосян отрицательно покачал головой.
— А знаешь, где старая крепость?
— Конечно, — уверенно кивнул старлей, — от части, километрах в трёх.
— Отлично. Рядом с крепостью есть мост. Точнее, был. Большооой такой. Каменный.
— Угу.
— Вот там. В полдень.
— Лучше — в десять, — предложил Погосян, — Я бойцов накормлю и приду.
— Договорились, Рубен. А сейчас — дуй в часть. И дай Смыслову отчёт, что, дескать неся большие потери, силами приданных мне бойцов, банда из четырёх человек была уничтожена. При осмотре тел были найдены документы на имя Тяжина Кирилла Александровича. Запомнил?
— Тяжин Кирилл Александрович, — повторил Рубен и кивнул головой, — Запомнил.
— Всё, бойцы у тебя уже замучались, — он кивнул головой в сторону колонны, — Бегом в часть. Завтра в десять на мосту, — Тёма протянул старлею руку и тот крепко, по-мужски её пожал, — И помни, Рубен. Я стреляю очень не плохо, так что, приходи один.
— Слово офицера, Артём. ВЗВОООД!!! БЕЕЕГООООМ АРШ!!!
А Тёма ещё долго стоял и смотрел вслед убегающим в ночь солдатам…
* * *
Спустившись в подвал, Тёма увидел Дона, который разбирался в солдатских аптечках при огарке свечи. Никотин пошёл спать, всё-таки он был далеко не в лучшей форме и вся эта возня, все эти незваные гости, вымотали его очень сильно. Единственное, что он сделал перед сном, это умял две банки тушёнки и закинул антибиотики.
— Тёма, ты давай, поспи до полуночи, — Дон встал из-за столика, который притащили солдаты, — А я прогуляюсь по ночному городу. А в полночь ты мне дверь откроешь.
— Вместе пойдем, — Тёма уже вскрыл банку тушёнки и грел её на свечке.
— Нет дружище, — покачал головой Дон, — Никотин вырубился и спать будет долго. Надо ему сейчас спать… А открытыми их оставлять я не готов. А так, ты двери закроешь, а когда надо — откроешь, — Андрей пристроил кобуру с АПБ, кинул в вещмешок фонарик, накинул маскхалат и подошёл к Тёме, который ел разогретую тушёнку, цепляя её галетой, — постучу, как обычно. Всё, разговор окончен, — он жестом дал понят Тёме, чтобы тот сидел и открыв заслонку гермодвери вышел в ночной Павловск.
Послушав, как Архангел закрывает вентиль герметичного затвора и, убедившись, что ни кто просто так не войдёт, он зашагал в сторону разрушенной школы. Там, на перекрёстке, он остановился и посветил фонарём сначала в сторону школы и уничтоженного магазина «Магнит», — «Там я уже был. Пора сходить в сторону Питера. К вокзалу» Он повернул фонарик влево. Луч осветил длинную прямую улицу. Слева стояла «сталинка», от которой остался только первый этаж. Справа, между «сталинкой» и школой, раньше стоял памятник. Скорее всего, женщине. От него остались только полы длинного платья.
Дальше, луч выхватывал остатки домов. И чем дальше светил Новиков, тем меньше были разрушения партикулярной пушки. «Туда и пойдём», — решил он и зашагал по улице «Детскосельская»
Прошёл он не далеко, метров триста. Шёл прямо посередине улицы, по щиколотку погружая ботинки в мелкодисперсную пыль и разглядывая пустые окна уничтоженного города. Когда-то, ещё совсем недавно, в них горел свет, и женщины готовили на кухнях ужины, а мужчины делали уроки со своими детишками или лежали пьяные на диванах и пялились в телевизоры…
