— В случае Вашего отказа сотрудничать, — между тем продолжал излагать Нэйв, — согласно законам военного времени к Вам будут применены методы физического и морального воздействия. Вам ясно? — Грэм вдруг подался вперед, воткнул взгляд своих жутких глаз в Ибрама и прошептал:
— Умоляю, откажись. Доставь мне удовольствие послушать, как ты визжишь.
— Я согласен сотрудничать! — быстро проговорил, — вернее почти закричал, — Ибрам, не в силах отвести взгляд, будто загипнотизированная крайт-драконом вомпа-песчанка.
— Это великолепно, — Нэйв выпрямился, но в глазах его мелькнула досада.
Эта невысказанная досада словно сорвала створы плотины — Ибрам заговорил, захлёбываясь и кашляя, сбиваясь и проглатывая окончания слов, лишь бы успеть наговорить достаточно для того, чтобы этот страшный лейтенант счёл нужным черкнуть в протоколе пару строк, гарантирующих жизнь. Плевать, что остаток её придётся провести за решёткой в одиночной камере на какой-нибудь Силой забытой планете — лишь бы жить, жить…
Месяц спустя по всем новостным каналам Конфедерации транслировались репортажи о совместной операции силовых структур КНС, направленной против взяточников и шпионов среди членов Совета Сепаратистов. В числе арестованных был и Чезаро Пьют — помощник представителя Банковского клана. Среди прочих обвинений ему были предъявлены педофилия и растление малолетних. Чезаро Пьют и восемь других фигурантов были приговорены к высшей мере наказания — смертной казни. И лишь очень немногие знали, что успех этой операции гарантировался вдумчивой и кропотливой разработкой деловых связей педофила Пьюта, с потрохами сданного своим подельником, бывшим полковником ВС КНС Гарольдом Ибрамом. В итоге вместо одного извращенца, втихомолку крадущего запчасти у Флота, контрразведчикам удалось раскрыть целую сеть высокопоставленных воров и мздоимцев. Ущерб, нанесённый их незаконной деятельностью, был таков, что дело взял под личный контроль сам граф Дуку, взбешённый подобным предательством идей сепаратистов.
Лейтенант Грэм Нэйв за успешно проведённую операцию был досрочно произведён в чин капитана, перепрыгнув через звание первого лейтенанта. Такой стремительный скачок весьма удивил молодого контрразведчика, пока его не вызвали в кабинет к начальнику Управления. Там в приватной беседе, состоявшейся между капитаном Нэйвом, его шефом и неким важным господином в цивильном, Грэму доходчиво объяснили, что инициатива хороша в меру и умение вовремя остановиться является одним из наиважнейших факторов карьерного роста. В ответ на непонимающий взгляд свежепроизведённого капитана, его шеф подвинул в сторону Нэйва небольшую стопку флимси-листов, в которых тот узнал поданный им запрос на разработку космической станции развлечений «Иллюзия». Поверх подробно расписанного плана проведения оперативных мероприятий, перечня необходимого для операции материального обеспечения, а также списка кандидатур для этой работы лежала гербовая бумага с отказом в возбуждении дела.
— Но… Почему, сэр? — потухший было взгляд молодого контрразведчика вновь разгорелся упрямством. Он успел достаточно узнать об этом ситховом месте, чтобы желание закрыть его и надолго упрятать всех причастных к мерзким преступлениям, превратилось в навязчивую идею.
— Потому, капитан, — усталым голосом человека, не раз проходившего через что-то подобное, ответил господин в штатском, — что станция эта расположена в пространстве хаттов и не нарушает ни одного местного закона. Работорговля — древнее и традиционное явление, а право распоряжаться своей собственностью любым способом — основа и нашего с вами политического строя, капитан Нэйв. Вы же не хотите, чтобы завтра у вас на пороге появились люди в форме и арестовали за то, что вы выбросили старое кресло, или разбили тарелку?
— Я бы не стал сравнивать битую посуду и жизни разумных существ, — возразил возмущённый таким перегибом Грэм.
— Я тоже не стал бы, — неожиданно согласился с его позицией неизвестный, так и не соизволивший представиться, — но с точки зрения закона пространства хаттов они равнозначны. И то, как владельцы станции «Иллюзия» распоряжаются своим имуществом — их дело.
Эта новость заставили Нэйва скрипнуть зубами от злости и бессилия. Его шеф смотрел сочувственно, но в разговор не вмешивался.
— Но… — наконец нашёлся Грэм, — законы большей части территорий КНС не допускают ни убийств, ни причинения вреда здоровью, ни растления малолетних! Мы не можем привлечь к ответственности владельцев станции, но большая часть их клиентуры в нашей юрисдикции!
Этот свежий аргумент не произвёл никакого впечатления на господина в цивильном. Он вновь согласно кивнул, в очередной раз демонстрируя, что сам целиком и полностью на стороне Грэма, но сказал совершенно другое.
— А как вы их найдёте, привлечёте и докажете вину? Владельцы станции вправе охранять коммерческую тайну, в том числе и личности своих клиентов, их пристрастия и прочие милые детали. Подобные заведения очень щепетильно относятся как к безопасности, так и к сохранению конфиденциальности посетителей. И мы не в праве требовать чего-либо от них.
— Они содействуют преступникам! — вскинулся было Нэйв, но завидев предостерегающий жест начальника сбавил обороты и продолжил уже спокойней. — Должен быть способ! Внедрение агентуры под видом клиентов, может мы сумеем установить следящую аппаратуру, отслеживать прилетающий к станции транспорт…
Полёт его фантазии грубо прервал всё тот же незнакомец.
— Одним из принципов Конфедерации является право входящих в него миров сохранять свои устои, обычаи и традиции. Подобное вмешательство нам не простят. Сегодня одна станция, завтра целая планета вроде Зайгеррии, а послезавтра любой мир, который кто-то посчитает несоответствующим своим моральным воззрениям. Подобная операция вызовет такую бурю возмущения в Совете, что вы, капитан, в лучшем случае остаток жизни прослужите в какой-нибудь милой дыре, вроде Хота. Конфедерация и без того очень сложная и нестабильная политическая структура, чтобы мы ещё и расшатывали её массовыми разоблачениями и арестами видных чинов. Благодаря вам Пьют послужил достойным примером неподкупности и честности наших следователей, ознаменовал успешную борьбу с коррупцией в самых высших эшелонах власти и стал разумным предостережением всем остальным, но на этом нужно остановиться.
Человек выдержал паузу и добавил тоном скорее утвердительным, чем вопросительным:
— Надеюсь, мы друг друга поняли.
— Да, — после непродолжительного молчания произнёс Нэйв.
