девушку на Бал и она приняла твое приглашение, то посмотреть, в каком она виде будет, очень даже удобно, — отмела все мои возражения Лера, продолжая тянуть меня за собой.
За дверями комнаты мне открылась интересная картинка. В креслах, на диване и даже на кровати сидят девушки и как-то грустно смотрят на стоящую в центре комнаты заплаканную Кару. Сначала я не мог понять причину паники, но потом, когда я внимательно пригляделся к девушке, до меня начало постепенно доходить. Волосы Кары были собраны в какую-то замысловатую высокую прическу и закреплены с помощью уже знакомой мне диадемы из наших трофеев, усыпанной голубыми камушками, открывают взору изящную шейку и аккуратненькие ушки, в которых болтаются какие-то монструозные серьги с бледно-зелеными камнями. На шее колье, но камни в нем темно-желтые. Изготовленное специально для девушки абсолютно черное платье обтягивает ее тело как резиновая перчатка, выгодно подчеркивая все выпуклости и вогнутости. Глубокий, почти до самой попы вырез демонстрирует нежную, бархатистую кожу спины, несимметричный подол открывает стройные ножки спереди, но скрывает их от нескромных взглядов сзади. Лиф расшит «алмазной нитью», придавая облику девушке какой-то строгий, но в то же время загадочный вид. Надо заметить, что платье сидит просто идеально, вот только… спереди из под короткого подола торчат… панталоны. Да, с кружевными рюшечками, да из дорогого и тонкого материала, но они торчат! Дальше еще хуже, и если это убожество, что местные называют «нижним женским бельем», вообще-то можно вообще, на хрен, снять, то вот темно-зеленые полусапожки производства «детей леса» и считающиеся самым шиком, на низкой подошве и даже без намека на каблук, окончательно превращают девушку в огородное пугало и, само-собой, что ни одна уважающая себя девушка в таком виде в «свете» не покажется. Да, что-то мои ИскИны не продумали, или… или это я тормоз. С «Авроры» я забирал целый небольшой ящик, в котором, как мне поведал ИскИн, находится абсолютная копия полного комплекта какого-то вечернего наряда одной из принцесс Древних, а я, дурень, вытащил из ящика только коробку с платьем, посчитав остальное просто ненужным.
— Пять минут, сейчас попытаемся все исправить! — уже исчезая в дверях сообщил я, опрометью бросившись в свой подвал.
В пять минут я не уложился — искомую коробку еще требовалось найти, но минут через десять я уже был опять в комнате с девчонками.
— Вот, думаю, что здесь вы найдете все необходимое. Сами разберетесь, или что подсказать?
— Иди уж, подсказчик, сами разберемся, и смотри, если что… сам в этом платье на Бал пойдешь! — прошипела, злая на весь белый Свет, Кара. Я еще не успел выйти, а девушки уже засунули свои любопытные носики в ящик, извлекая из него какие-то коробки и коробочки.
— Ой, мамочка! А это что такое?! — последнее, что я услышал перед тем, как захлопнувшаяся за моей спиной дверь слегка поддала мне по тому месту, что отвечает за приключения.
Зря я ругал своих ИскИнов! Вечерний туалет Кары они подобрали просто идеально, свидетельством тому служат отвисшие челюсти всей мужской половины нашей компании, упавшие и так и не желающие вставать на место, с того самого момента, как сангди, нет, не вышла, а выплыла из комнаты. Впрочем, и я не сильно от них всех отличался, стоя с таким же обалдевшим видом. Я даже не сразу отреагировал на то, что Лера сует мне в руки какой-то длинный ящик.
— А? Что? — выдавил я из себя, не в силах отвести глаза.
— На, это тебе. Тебе это сегодня обязательно понадобится, — усмехаясь поведала мне Лера.
— А что это?
— Дуэльный комплект. Я очень сильно удивлюсь, если тебе не придется сегодня использовать по назначению. Отец Кары передал, семейная реликвия, цени.
— Ценю… — прохрипел я сухим горлом, с трудом приходя в себя и отводя взгляд от слегка прищуренных, словно прицеливающихся, глаз Кары. Передо мной стояла смертельно опасная, но в тоже время и до невозможности прекрасная женщина. Желанная и недоступная, холодная как лед и обжигающая словно лава, сильная и слабая, стремительная, как ураган и медленная, как широкая река… невозможно передать словами, это была какая-то гремучая смесь противоположностей, заставляющая сердце биться словно в приступе и напрочь отключающая мозги. Сила, страсть, нежность и еще черт знает что, все переплелось в этой девушке. — Я сегодня точно кого-нибудь убью, — прокаркал я, сжимая в руке эфес шпаги.
— Держись, Инг, даже меня придавило, так придавило, словно горный хребет на плечи рухнул, — прошептал мне на ухо Кор, пораженный не меньше меня. — А ведь я брат…
А еще через полчаса мы с Карой, рука об руку, входили через ворота центральной арены Академии подобно королевской чете в сопровождении целой свиты из молодых людей самых разных рас, и с каждым нашим шагом разговоры на арене, превратившейся в этот вечер в огромную бальную залу, стихали…
Глава 33
Молодость, это тот период нашей жизни, когда эмоции берут верх над разумом, когда они наиболее сильны, но… скоротечны. То, что еще совсем недавно владело всем нашим существом, вдруг перестает волновать, то, что казалось прекрасным, ни с того, ни с чего теряет свое очарование, то, что нас поразило в самое сердце, заслоняется чем-то другим, далеко не факт, что лучшим или более прекрасным, а просто другим. То же самое произошло и на балу. Через каких-то тридцать-сорок минут на нас уже почти не обращал никто внимания, шепотки стихли, парни вернули челюсти на место, а девушки перестали бросать оценивающие и ревнивые взгляды на Кару, тем более что на арене появлялись все новые и новые лица, отвлекая от нас часть всеобщего внимания. Как говорится — с глаз долой, из сердца вон. Так что уже через час Кара оттаяла, я расслабился, и мы начали просто веселиться. Если честно, то были у меня опасения, что наряд Кары покажется многим из присутствующих вызывающим и неподобающим, но нет, были на балу гости и в куда более открытых платьях, практически ничего ни от кого не скрывающих, были и более дорогие, и вычурные, на мой взгляд, украшения, единственное, чего не было больше ни у кого, это грации и поистине королевского достоинства, сравнимых с теми, какими обладала моя спутница. В общем, отдохнули мы неплохо, правда осталось у меня такое чувство, что я побывал не на молодежном балу, а на «ярмарке тщеславия», когда каждый стремился только к одному, поразить всех остальных присутствующих. Хотя мне ли возмущаться, ведь и я проделал, пусть и
