«И этот о том же, — подумал Тарханов. — С другого конца, но о том же».
— А прогресс, посмотрите, что делается с прогрессом. Когда европейцы непрерывно воевали, наука и техника двигались семимильными шагами. Все великие открытия сделаны в XIX и самом начале XX века. А потом — как отрезало. Вы посмотрите — от изобретения самолета до его военного использования прошло всего 9 лет. За 15 лет скорости возросли в 10 раз, высота полета — в 20. А за следующие 50 — всего лишь вдвое. То же самое с автомобилями, связью. Дальновизор изобретен Зворыкиным еще в 1920 году, и сильно ли он улучшился за 80 лет?
К началу Мировой войны боевой корабль считался через 5 лет службы безнадежно устаревшим, а сейчас плавают корабли, построенные и 40, и 50 лет назад… Ах, да что говорить. Нужна еще одна мировая война, чтобы выжило человечество! Но я, кажется, отвлекся. Это для меня вообще больная тема.
Так вот, я переговорил кое с кем, объяснил, что, инвестировав в меня смешную по их масштабам сумму, смогут получить изделие, которое раз и навсегда решит все их проблемы.
— То есть?
Маштакова вывела из себя непроходимая тупость собеседников. Второкурсники и то быстрее соображают.
— Ну я же вам уже который раз сказал, — вразбивку, делая паузы после каждого слова, — если бы вдруг удалось то самое — осуществить хроносдвиг на территории радиусом всего в сто километров, то все органические структуры, включенные в поток реального времени (это подразумевались живые существа всех типов и видов), оказались бы вне нынешнего времени.
— А где? — заинтересованно спросил вдруг Розенцвейг, до которого тоже кое-что дошло.
— Я так предполагаю, что точно там же, но слегка сбоку. В целости и сохранности, почему и не считаю свою деятельность попыткой геноцида. Вообразите — если включить генератор несколько западнее Иерусалима, то в зону его действия как раз и попадает практически весь Израиль в его канонических границах. От Назарета и до пустыни Негев.
— И?
— Я подумал, что вот тут всем и станет хорошо. Поскольку на неорганические, точнее — на неживые объекты хронополе воздействовать не должно, каменные постройки и даже деревянные изделия воздействию времени подвержены очень мало, для них и века почти ничто, то попавшие в его зону люди окажутся в привычной среде обитания, но на совершенно пустой земле…
— То есть как?
— Весьма просто. На земле все мы живем вдоль оси времени. Тонкой, как лазерный луч. Но — лишь для нас. Вполне можно допустить, что для всего остального — домов, гор, лесов, морей и скал — время простирается несколько шире. И вот этот кружок земли радиусом в сто километров окажется на той же самой планете, где есть все, кроме оставшихся за пределами границы живых существ. Вы понимаете — израильтяне получают в свое распоряжение всю Землю. Точно как и предписано Богом. Всю Землю со всеми ее богатствами, городами, железными дорогами, короче — со всем, что на ней есть, и всего на десять миллионов человек! Делай что хочешь. И никакого антисемитизма. По определению.
Тарханов и Розенцвейг испытали некое обалдение. От невероятности и в то же время грандиозности картины.
Однако Тарханов со свойственным ему практицизмом тут же спросил:
— А как же с животным миром? Его ведь тоже не будет?
— Велика ли беда? Тех животных, птиц и рыб (что останутся в зоопарках, живут на территории страны и в стокилометровой прибрежной зоне моря и в реках) хватит, чтобы размножиться. Как кроликам в Австралии. На ковчеге их было куда меньше. Но я еще и другое имел в виду. Палестинцы и прочие претендующие на территории тоже получили бы вмиг опустевшую землю. Опять же со всей инфраструктурой. Автоматически снимается еще одна мировая проблема. Разве я не гений?
Последние слова заставили Тарханова посмотреть на профессора повнимательнее. Безусловно, блеск своеобразного безумия в глазах у него просверкивал. Да и как без этого?
— И что же вам помешало провести полевые испытания? — спросил Розенцвейг. Он тоже подумал одинаково с Сергеем.
— Как мне сообщили — внезапное нападение неверных. Был убит лично возглавивший операцию шейх, был уничтожен генератор, похищен синхронизатор. Теперь я понял, что это было сделано вами.
— Да, ну и что? А почему для вас этот… синхронизатор был дороже аппарата? Сколько ваши клиенты трудов и денег положили, чтобы его найти.
— Просто потому, что труда и денег в него было исходно вложено в сто раз больше. Новый генератор я сделал за три месяца. А синхронизатор — это шедевр микротехники. Ручная сборка под микроскопом. Без него генератор — как реактивный истребитель без приборов. Взлететь на глазок опытный летчик кое-как сумеет. Но не более. Задания не выполнит и сесть не сможет.
Тут вы меня подкосили, не спорю. Я заказчику ничего не сказал, надеялся, что все-таки сделаю новый, но вот успел бы или нет — не уверен. Прикидывал, не пора ли в бега подаваться.
— Далеко бы не убежали.
— Отчего и обрадовался, что вы за мной пришли.
Выпили еще понемногу коньяка, покурили и уже совсем в другой тональности начали говорить о будущем. На что способен господин Маштаков, если ему дать в распоряжение лабораторию, вернуть синхронизатор и прочее, включая поломанный, но не пропавший генератор.
И всех потянуло в сон от пережитых стрессов.
— Нет, ну напоследок, скажите, а куда же это вы меня закинули-то? — спросил Тарханов. — И зачем?
— Это и для меня почти загадка. Мысль у меня была какая? Вы все оказались в фокусе моего восстановленного генератора. Я — в мертвом пространстве. Включаю — и фьюить! Вас всех должно было отправить во вневременье. Куда — понятия не имею, поскольку работал без настройки.
А выбило только вас. И — в прошлое?
— Не уверен. Прошлое вашего дома и окрестностей я знаю. Бывал там десять лет назад. Похоже, но не то. И этот плакат мне покоя не дает.
— Ага. Значит, тоже вбок. Но куда и на сколько? И почему только вас? Над этим стоит подумать… Слушайте, а вы сами не были там, в Палестине?
— Был, — признался Тарханов. — Мы ваш прибор и взяли.
Маштаков хлопнул себя ладонью по лбу, потом обеими — по коленям.
— Гениально! Все сходится. Генератор ведь сработал тогда, даже в Пятигорске мой хронограф отметил возмущение поля, пусть и микроскопическое. А синхронизатор они подключить не успели, так что мир просто слегка встряхнуло на месте. Вас же определенным образом… контузило? Нет, не то. Сенсибилизировало[43], это точнее. И вы теперь особенно чувствительны ко всему, что связано со временем.
Нет, когда мы устроимся на новом месте, я с вами очень плотненько поработаю…
