будто бы проникся этим армейским единением, почувствовал себя частью лавины, надвигающейся на беспомощный Кинай.
— Держите руки кверху! — надрывался Жовар. — Старайтесь не намочить тетиву!
Брум послушно поднял руки с луком и колчаном перед прыжком, однако он оказался недостаточно ловким, чтобы таким образом перемахнуть фальшборт. Тяжело опершись, он перенёс своё тело и плюхнулся в воду. Здесь было неглубоко — вода не доходила ему даже до груди, но всё же он не удержался и с головой ушёл в солёную тёплую воду. Хвала Арионну, он хотя бы не выпустил оружие из рук, однако тетива, разумеется, промокла.
Впрочем, он был не единственным олухом (по определению Жовара) — большинство из его сослуживцев не сумели удержать руки так, чтобы не окунуть луки в воду. Да это и неважно — на этот раз мокрая тетива ещё послужит, хотя вскоре её, конечно, нужно будет заменить.
Таверцев высадили в некотором удалении от Киная. Когда Брум тяжело выбрался на берег, до города оставалось несколько сот шагов. Никаких стен здесь не было — галечный пляж подходил к коротким деревянным пирсам, у которых стояли лодчонки и небольшие фелуки. Поодаль от воды сушились раскинутые рыбацкие сети.
На берегу были сотни людей, и чем ближе к городу, тем их было больше. В Кинае уже били колокола, слышались крики и визги, кое-где поднимался дым. Келлийцы высадились гораздо раньше, и они, похоже, уже крепко взялись за несчастный город. Может статься, что таверцам уже и не достанется работы. Признаться, Брум был бы очень этому рад.
— Двинули, парни! — в этот момент даже говнюк Жовар был другим. Весь его командирский гонор как рукой сняло. Было видно, что сейчас он действительно готов позаботиться о каждом своём бойце. — А то без нас всё веселье закончится.
Таверцы плотной группой направились к причалам, а оттуда — уже в сам город. Они зашли со стороны бедных рыбацких кварталов, но даже отсюда Брум видел, насколько Кинай превосходит размерами Тавер. Этот город, который взбирался на окрестные скалы, уходя куда-то вдаль от побережья, был просто огромен! Какова же тогда была Кидуа?..
Было ясно, что здесь уже прошли другие завоеватели — те, кто высадился раньше. Брум замечал кое-где вышибленные двери, разбитые окна. Они преодолели небольшую баррикаду из бочек и старых телег. Должно быть, местная стража пыталась закрепиться здесь. Баррикада была разбита — её снесли наступающие. Тут же валялось несколько тел, в том числе и два-три трупа келлийцев. Северяне лишь оттащили своих павших с дороги. Кинайские стражники же так и остались лежать в тех местах, где их настигла смерть.
Бруматт впервые видел убитых людей, но это зрелище почему-то не произвело на него особого впечатления. Возможно, его мозг был просто переполнен впечатлениями и эмоциями, и ничто новое уже не могло пробиться туда. Вместе со своими боевыми товарищами он преодолел баррикаду и двинулся вслед за Жоваром.
Наконец стали появляться люди. Разумеется, всё это были северяне. Местные жители вряд ли скоро выберутся из своих укрытий, а все, кто мог защищать Кинай с оружием в руках, похоже, были уже мертвы.
Брум во все глаза вглядывался в каждого северянина, надеясь разглядеть среди них Шерварда, но всё было напрасно.
— Похоже, мы всё-таки опоздали, — без особенного сожаления хмыкнул капитан. — Гляньте-ка на них, они уже слоняются без дела. Интересно, может нам всё-таки дадут немного пошарить по домам?
С неприятной плотоядностью Жовар оглядел окрестные дома. Они всё ещё были в далеко не самых богатых кварталах города, но и таверцы, в большинстве своём, выросли в местах, быть может, куда более бедных, так что для них здесь было настоящее раздолье. Не говоря уж о той провинциальной зависти к столице, которая убеждает любого жителя окраин, что всё столичное лучше.
Впрочем, всем, и в первую очередь самому капитану Жовару, был известен строгий приказ Враноока о недопущении мародёрства. Небольшая кучка в пару сотен таверцев, разумеется, не посмеет бодаться с келлийцами. Так что оставалось лишь облизываться да надеяться на то, что островитяне, которые и сами обычно бывали не дураки пограбить, в конце концов допустят всех к этому пиру.
С каждым шагом людей вокруг становилось всё больше. Многотысячная армия, словно цунами, разлилась по улицам, но сейчас все постепенно двигались в одном направлении — в сторону восточных ворот. Излишней торопливости никто не проявлял — разумеется, Кидую не удастся захватить врасплох так же, как незадачливый Кинай. А это значило, что не следует горячиться.
Враноок прекрасно знал, что в маршевой доступности от столицы расположены как минимум три легиона. Естественно, туда заблаговременно были отправлены лазутчики в надежде на повторение ситуации с Таверским легионом, но, конечно, надежды на это было немного. Лояльность к империи, разумеется, возрастала по мере приближения к столице.
Впрочем, столицецентричная политика императора Гриварона сыграла с ним злую шутку. Дни изобилия, которые проводились едва ли не в одной лишь Кидуе (естественно, также и в Кинае, который, по сути, был её придатком), хотя и не были достоянием широкой общественности, однако же в окрестностях столицы о них знали многие. Даже жители недалёких отсюда городов чувствовали себя гражданами второго сорта в собственной империи. И именно на это был расчёт хитрого северного конунга.
Враноок прекрасно осознавал, что штурм такого города как Кидуа потребует гораздо больших сил, чем были в его наличии. Да и вообще при взгляде на эти величественные стены возникали большие сомнения в возможности этого. Но конунг вновь рассчитывал на то, что империя расслабилась и зажирела за десятилетия без войн. Вряд ли в городе хранились слишком уж большие запасы продовольствия, а воины, которые могли бы встать на защиту Кидуи, не шли ни в какое сравнение с островитянами.
Были, разумеется, у него и лазутчики внутри города, однако он не возлагал на них слишком уж больших надежд. Вряд ли они сумеют, к примеру, открыть ворота. Но вот испортить колодцы, пожечь амбары — им это было вполне по силам. В общем, Враноок рассчитывал измотать Кидую и надеялся лишь на то, что ему не помешают.
Осада продолжалась почти неделю. Теперь жители Кидуи уже понимали гораздо лучше — с чем именно они столкнулись. Собственно говоря, в первый же день войны стало ясно, что нападавшие были никакими не саррассанцами. Изумлению всех — начиная от императора и заканчивая простым горожанином — не было предела, когда стало очевидно, что под стенами Кидуи стоят орды келлийцев.
Это было столь необычно и столь не
