— осы́пать противника стрелами, после чего навалиться с той дикой яростью, которой славятся келлийцы.
Заняв позицию, Шервард на всякий случай ещё раз оглядел тетиву. Она была натянута заново, но всё же всегда есть место случайности. Но нет — тетива была добротной и не должна была подвести своего хозяина. Десяток стрел юноша воткнул в землю рядом с собой. Больше ему было и не нужно — даже эти стрелы он, возможно, не успеет отстрелять до того, как начнётся рукопашная.
Все понимали, что у легионеров должны быть собственные разведчики, и потому сейчас лучшие охотники и следопыты Баркхатти рыскали по окрестностям, надеясь отловить их прежде, чем те раскроют позиции северян.
В ожидании прошло около двух часов, и солнце уже начало клониться к закату. Наконец вдали показались шеренги. Легионы на марше разительно отличались от островитян — те не слишком-то утруждали себя боевыми порядками. Здесь же можно было, пожалуй, даже залюбоваться тем, как чётко и стройно двигались манипулы и центурии. Впрочем, возможно, это было единственное умение, которым реально обладали легионеры, никогда не видавшие врага.
Трудно сказать, что именно было известно командованию легионов об этом вторжении. Однако, судя по всему, они, мягко говоря, не вполне ясно понимали картину происходящего. Похоже, они решили, что здесь имеет место обыкновенный «набег», лишь чуть больших масштабов. Ещё одной проблемой «цивилизованной», «просвещённой» империи было явное недооценивание своих северных соседей. Для кидуанцев островитяне были варварами, людьми, застрявшими в глубокой замшелой древности. И потому имперцы просто не могли относиться к келлийцам как к равным, и поверить в то, что какой-то там конунг с языческим прозвищем Враноок способен переиграть их всех.
Так или иначе, но войска двигались не так, как должно передвигаться армии на захваченной врагом территории. Нет, это была так привычная любому солдату империи «передислокация». Высшее командование любило такие вот красивые и грозные марши, и периодически тасовало легионы, меняя места их расположения и заставляя пересекать порой всю империю от края до края. Это почему-то считалось отличной подготовкой для легионеров, а кроме того, наглядно и выигрышно демонстрировало населению несокрушимую мощь государства.
Похоже, с командования могло статься и вовсе не отправить вперёд разведчиков. Однако в это верилось с трудом. Скорее всего, выросшие в лесах келлийцы и прианурцы просто переловили все дозоры, отправленные вперёд. Во всяком случае, пока что легион бодро маршировал прямо в расставленную для него ловушку.
Также было очевидно, что здесь никак не три, и даже не два легиона. То ли старания Враноока не пропали втуне (вполне возможно, его люди просто перехватили гонцов из Кидуи), то ли эти олухи не додумались до того, чтобы объединить свои усилия. Так или иначе, но келлийцам это было на руку. Против пяти или шести тысяч легионеров здесь сейчас находилось почти столько же северян, явно превосходящих если не числом, то умением и отвагой.
Шервард, впрочем, сейчас ни о чём таком не думал. Его сердце колотилось перед первым настоящим боем. Он то и дело суетливо поправлял торчавшие из земли стрелы — ему казалось, что в пылу сражения ему будет несподручно быстро хватать их. Затем ему вдруг начинало казаться, что почва под ногами недостаточно устойчива, и он может поскользнуться на дёрне в самый неподходящий момент. После вдруг его внимание привлекала какая-нибудь жилка на тетиве, и он вглядывался в неё до рези в глазах, пытаясь заранее разглядеть скрытый дефект.
— Не дёргайся так, парень, — усмехнулся сидящий рядом не земле немолодой лучник. — Сядь, успокойся. Для лучника первое дело — это спокойное сердце. Если сердце будет колотиться как птица, то и рука будет дрожать. Давай, посиди.
Шервард послушно плюхнулся на землю, но руки его, казалось, жили собственной жизнью — им позарез нужно было что-то хватать, что-то вертеть, что-то ломать. Он стал срывать сухие былинки и пальцами перетирать их в труху. Опытный лучник лишь понимающе хмыкнул, наблюдая за этим, но смолчал, ободряюще кивнув головой.
— Как начнётся, ты, главное, не зевай, — спокойно, даже расслабленно заговорил он вновь. — Взял стрелу, подошёл к кромке, выстрелил — и бегом назад. Нечего стоять там у всех на виду.
Шервард благодарно кивнул. В принципе, он представлял, что ему нужно будет делать, но беспокоился — как голова поведёт себя в бою? А вдруг он оцепенеет? Вдруг начнёт делать ошибки?
— Особо не целься, — продолжал меж тем лучник. — Вот так вот поднял лук, — он продемонстрировал угол подъёма, — Натянул посильнее, и пали! Куда-нибудь да прилетит! Главное, всё делать быстро.
— Я не подведу, — кивнул Шервард.
— А я так и не думал, — усмехнулся лучник. — Просто молодой ты ещё. Жена, поди, дома ждёт, детишки. Для тебя, парень, важнее не в цель попасть, а живым вернуться.
— Глупости ты говоришь, Бортник, — ввязался в разговор ещё один лучник, помоложе. — По-твоему, мы все сюда тащились лишь для того, чтоб назад вернуться? Тогда не стоило и затевать всё это! Я не говорю, что нам тут всем нужно помереть, но всё же мы пришлю сюда за делом. И главное — это дело сделать!
— Враноок это всё затеял, чтобы нам лучше жилось, — охотно возразил тот, кого назвали Бортником, возможно как раз для того, чтобы отвлечь Шерварда и других от мрачных мыслей. — А ежели мы тут помрём — значит, он затеял это зря.
— Да уж, — фыркнул второй. — Именно для тебя, старый хрыч, он всё и затеял! Как бы этому дураку Бортнику жизнь послаще организовать?..
Все сдержанно рассмеялись, и Шервард в их числе. Нервное напряжение и впрямь спадало.
— Мы помрём — так другие останутся. Дети, жёны, родня… Для них мы здесь, а не для себя, старик. Так что неважно — вернёмся мы, али нет. Главное — дело сделать. Я так считаю!
Другие лучники, кто слушал этот внезапный спор, согласно закивали. Шерварду же вспомнились Динди и Риззель. Он, правда, не очень-то понимал — как им поможет его смерть, но если поможет… Тогда он с радостью погибнет!
— Тише там! — цыкнул один из форингов, командовавший отрядом. — Враг уже рядом, а вы тут шумите как на ярмарке! Сидим и ждём сигнала! И чтоб никто рта не раскрывал!
Разумеется, после этого наступила тишина, но Шервард почувствовал, что нервный комок внутри него действительно расслабился. Он благодарно улыбнулся Бортнику и принялся плести маленькие верёвочки из длинных стеблей.
Так прошло время, необходимое, чтобы марширующие шеренги приблизились к условленному месту. Сейчас Шервард уже не улыбался. Он расширившимся глазами смотрел в небо поверх края взгорка, за которым они прятались.
