– Ну не искина же мне посылать, у него на самоуничтожение блок стоит, он же искин. Вреда человеку причинить не может.
Анна заплакала, не сводя взгляда с лица Дока. Холодные соленые слезы катились по бледным щекам майора, падая и разбиваясь о руку Гая, на которой лежали дрожащие пальцы Анны.
– Мы же все равно бы умерли, – сказала Елена, подойдя поближе и помогая выпутаться из страховочных ремней боцману. – Зачем?
– Ричард говорил мне, – совершенно спокойным голосом сказал Травкин, продолжая осторожно поглаживать по голове Анну, – что его мучает чувство, будто у него отобрали выбор. Он пытался вспомнить, какой и когда, что с ним случилось, когда это началось. Он говорил мне о том, что у каждого человека должен быть выбор. И в первую очередь, у него должно быть право на смерть. И еще… я думаю, капитан поступил бы так же на моем месте.
– Ты же знал, что медотсек будет отрезан для посещения, – выдохнул Кацман, подойдя со спины к брату и не решаясь что-то сделать. – Почему не взял с собой свою долбаную аптечку? Черт тебя побери, брат! Какого хера ты не взял с собой свою сраную аптечку, дубина?
Джек был похож на запертого в клетке зверя, бесполезно мечущегося внутри себя, не в силах хоть что-то предпринять и даже достойно сдохнуть на своих пяти метрах личного пространства за решетками.
– Она в шахту упала, – пожал плечами Гай, – когда мы с искином перебирались по техническим коридорам. Я туда тоже свалился, но мне повезло больше.
Боцман с силой засадил кулаком по обшивке рубки. Потом еще и еще раз. Он долбил проклятую ненавистную стену осиротевшей без своего капитана «Астарты» до тех пор, пока просто не сел на пол, обхватив голову руками.
Гай продолжал поглаживать Анну по голове, глядя на далекие звезды и крохотную точку орбитальной базы через экраны, на которые еще проецировалось внешнее изображение с уцелевших датчиков корабля.
– Не хочу вас разочаровывать, – медленно произнес Логан, осеняя себя быстрым защитным знаком, – но, похоже, ваши сантименты отменяются.
– Что? – подскочил к нему боцман.
– Раута… – выдохнула Елена, вглядываясь в размытое изображение с кормовых датчиков обзора. – Раута летят!
На одном из экранов, повинуясь команде Логана, появилось нечеткое изображение выныривающих корабликов чужих.
Пространство вокруг прорывалось в самых невообразимых точках, каждый из присутствующих на борту слышал отдаленные голоса сотен глоток, во всю мощь легких оравших последний боевой клич. И каждый из присутствующих знал, что не мог слышать ничего подобного.
– Связи нет, – горько обронил Ульрих, следя, как появившиеся корабли ложатся на курс к орбитальной базе. – Если они нас не заметят сейчас, потом может быть поздно.
Анна бросила быстрый взгляд на задумчивое лицо Кардинала, потом посмотрела на Джека и прямо взглянула в глаза Гая, улыбнувшись одним уголком рта. Штафф порывисто поднялась на ноги, крепко обняла Травкина, что-то прошептав ему на ухо. Тот удивленно приподнял бровь, медленно кивнул, соглашаясь, и упрямо поджал губы.
– Логан, – деловым тоном начала Анна, – дай мне коды допуска в твой кораблик.
– Ты тронулась? – сочувственно осведомился искин, по-женски поправляя прическу. Когда на него обратил внимание весь состав команды корабля, искин-Аннабель досадливо сплюнул и убрал руку от головы.
– Кодов нет, – ответил Мэт, – а вот заблокированный Олешем допуск имеется, – он стал быстро просматривать данные о состоянии своего фрегата в стыковочном ангаре «Астарты».
– Ты что задумала, девочка? – шагнул к Анне Джек. – Думаешь, помахать раута платочком из кабины спасательной шлюпки?
– У нас нет шлюпок, – улыбнулась Анна, сверкая глазами, – ты же сам их списал в последнем рейсе.
Джек покраснел и не нашелся, что ответить.
– В общем, так, – сухим официальным голосом четко произнесла Анна, прохаживаясь по рубке из стороны в сторону, – я собираюсь пробраться на фрегат Кардинала, вылететь навстречу раута и доложить им о нашей ситуации. Если они и не возьмут нас на буксир, то хоть вывезут отсюда на базу. Скажем Ричарду, что нас из дома выгнали.
– Почему ты? – в упор глядя на Анну, спросил Джек. – Корабль-то Кардинала. Я пойду, – шагнул он к выходу.
– Нет, – покачала головой Анна, – я пойду в скафандре искина, который он использовал для похода на базу. После возвращения энергоресурсов в нем поуменьшилось. Я понимаю, что наш искин не дышал, не гадил и даже не стрелял, но вот рисковать не стоит. Из всей команды только я и Елена имеем наименьшую массу тела, за счет чего и потребление ресурсов скафандра у нас уменьшается почти вдвое.
Капитан Владленова посмотрела на Штафф.
– Я же обещала, что у тебя появится шанс выбросить меня в открытый космос, – подмигнула ей Анна. – Ты там ничего не забыла, – как-то смущенно добавила она, нервно перебирая крепления тяжелой орбитальной брони, лежащей на полу.
– Оставь, – положил свою ладонь на руку майора Джек, – в нем пойду я. Из ангара надо будет выбираться, и есть только один способ – взорвать выход к чертям. После чего я не гарантирую, что подрывник успеет забраться обратно в безопасное место. Ты пойдешь в стандартной броне, благо, тут у нас я еще не все пропил, – он кашлянул, стараясь не смотреть в глаза Анне. – Я заложу заряды, открою шлюз, Елена подстрахует меня на выходе и поможет забраться обратно, если что.
Остальные присутствующие молчали, не решаясь спорить. Всем были понятны мотивы каждого, кто решил пойти ва-банк, рискнув своей жизнью. Анна пользовалась последним шансом быть чуть ближе к единственному якорю в своей новой жизни, брошенному где-то в глубине атакованного чужими куска металла. А Джек Дениэлс Кацман просто не мог сидеть и смотреть, как его брат умирает. Да и что ему оставалось, кроме как в последний раз оказаться в вечном холоде необъятного пространства? Сбросить надоевшую ему же самому маску извечного шута и непробиваемого циника, который никогда бы не признался никому в том, что вместе с Гаем умирает и часть его. Неотъемлемая, живая, сдерживающая от самоубийственных поступков часть. Братские узы оказались сильнее разума, сильнее даже инстинкта самосохранения и силы слова, данного капитану Ричарду. Да, Кацман бы проследил до самого конца, чтобы и команда, и корабль оставались в порядке. Он обещал, и он доставил всех на борт целыми и невредимыми, но разве он обещал после этого дожидаться командира судна?
– Знаешь, – совершенно серьезно сказал Джек, облачаясь в тяжелый скафандр, – мне надоело прятаться за своим смехом, нырять в бутылку на стоянках и постоянно скучать по лихому прошлому. Мне уже, блядь, в свинцовой печенке сидит молчаливая жалость к моей персоне. Да и Кафка мне никогда не нравился, раздери его в могиле, – лихо подмигнул он обалдевшему от таких признаний борт-инженеру.
