— Радмир, — позвал он тихонько своего адъютанта, — вычеркни вот этого говоруна из списка сразу. Итак господа гвардейцы и господа кадеты, — продолжил он уже в полный голос, — вы готовы продолжать? А о том, что вам придётся драться с девчонками, можете не переживать. Глядя на вас, я гарантирую, что у моих воспитанников нет ни одного шанса проиграть. Могу, даже поставить на своих, один к десяти.
В зале повисла тишина.
— Отлично, значит, все готовы, Радмир, подготовь всё для проведения жеребьёвки.
— Всё готово, господин генерал.
— Прошу, господа кадеты ваш кубок правый, ваш, господа гвардейцы левый, приступим.
Волею судеб первый номер выпал тому самому говорливому гвардейцу, а против него вышла совсем уж щупленькая девчушка.
— Нет, увольте, я с ней драться не буду, — вновь возмутился он, я же её враз покалечу. В самом деле, господа гвардейцы над нами здесь просто поиздеваться решили.
— Смотри, что бы она тебя не покалечила, — на этот раз возмутился уже командир гвардии, — завтра поутру явишься в канцелярию, сдашь все регалии пропуска, казённое оружие, обмундирование и коня, и отправишься к батюшке в имение хвосты коровам крутить. Но это будет завтра, а сегодня ты ещё гвардеец, и коль не хочешь быть повешенным за неисполнение своего долга, так исполняй его.
Гвардеец примолк, видимо слова командира произвели должное действие. Он приготовился и вышел в ринг.
— Значит так, господа, три раунда по три минуты, больше вам всё равно не выдержать, перерыв между раундами минута. Ну, что поехали? Бой!
Бойцы сошлись в центре, было видно, что они обменялись несколькими фразами, причём, Алексей заметил, что слова гвардейца не понравились девушке, и поединок начался. Правда, длился он менее минуты. В итоге, гвардеец лежал на полу полностью обездвиженный, и кажется без сознания, руки и ноги были связаны, а во рту торчал кляп, напоследок девушка почти незаметно, но ощутимо пнула его ногой, и отошла в свой угол.
— Замечательно, только вот скажи на милость, зачем ты его так сильно, ведь теперь лекаря надобно звать, дабы в чувства привести.
— А он, господин генерал нахамил мне в самом начале.
— Ну, если так, то правильно, грубить не хорошо, особенно девушкам, молодец. Прошу, обратился он к подчинённым Владмира, — развяжите его и оттяните вон в тот угол, там его уже лекарь ждёт. А на ринг приглашаю следующую пару.
Следующие держались немного лучше, да и кадеты так уж сильно не издевались над гвардейцами, но всё равно до конца первого раунда не дошла ни одна пара. Все, кто раньше, кто чуть позже оказывались на полу и уже сами больше не желали подниматься. Видя это, Алексей прекращал бой и объявлял победителя.
— Итак, господа гвардейцы, сказать можно только лишь одно, безопасность первой особы Державы под угрозой, а, следовательно, и всей Державы. Это просто возмутительно и с этим нужно, что то делать. А ведь вас господин Владмир, рекомендовал как самых лучших. Что тогда говорить о самых худших. Ну, да ничего, будем бороться. Подводим итог, господин Владмир, вот этих шестерых берём, тех двоих назад в казармы. А вы господа поступаете в полное распоряжение господина лейтенанта, прямо с этого момента. На протяжении последующих трёх недель вы будете жить в корпусе, господин Радмир определить на довольствие, расселить, переодеть и приступить к обучению с этого самого момента.
— Слушаюсь, господин генерал.
— Будем из вас господа гвардейцы делать телохранителей Его Светлости, посему забудьте на это время свои звания и регалии. С этого момента вы курсанты, а вот он, — Алексей указал на Радмира, — ваш отец мать, и Бог. Дисциплина строжайшая, секретность строжайшая. Услышу о малейшем неповиновении, наказывать буду жесточайшим образом. Ровно чрез три недели я на вас смотрю, если у кого останется хоть щепоть лишнего веса, будет уволен в чистую. Если кто будет хоть чуть-чуть не готов, будет уволен. Поэтому рекомендую вам забыть обо всём, дозволяется, только есть и заниматься, заниматься и есть.
— А спать? — Удивился один из гвардейцев.
— Спать? Спать тоже можно, но во сне тоже заниматься. Всё, господин лейтенант командуйте группой.
— В одну шеренгу становись, Равняйсь. СМИРНО! Напра-ВО! За мной бегом МАРШ! Живее, живее трясите окороками господа, кончилась спокойная жизнь.
Алексей смотрел вслед полностью преобразившемуся адъютанту.
— А ты прав, из него таки будет толк, — сказал он, поворачиваясь к Владмиру.
— А то?
— Ладно, посмотрим через три недели. Что пошли Его Светлости докладывать? И так уже прилично опаздываем. Он велел списки к полудню подать, а сейчас уже скоро вечер.
— Да сердиться будет, но у нас есть оправдание.
— Какое?
— Мы гвардию инспектировали.
— С твоей гвардией нужно, что-то делать, такая подготовка не годится.
— Я и сам уже вижу, да вот только не знаю что.
— Предлагаю всех их прогнать через курсы в корпусе, но это уже когда вернёмся, без нас с ними ни кто не справится.
— Почему? А мне кажется. что если поручить Ольге с Катериной, они из них последние жилы вымотают, да и заняты будут, пока мы в отъезде. Не так сильно на нас сердиться будут.
— Ты своей-то уже сказал, как отнеслась?
— Нет, не говорил, жду, пока Княжна попросит остаться. А ты?
— А моя сегодня сама догадалась, еле успокоил, помчалась поутру к Её Светлости, права качать.
— Постой.
— Что ещё?
— Тогда нам сегодня к Его Светлости никак нельзя. Лучше завтра поутру.
— Почему так?
— Если там твоя Катерина подняла бучу, то Княжной это не закончилось, она наверняка добралась и до Святослава, и Преподобного зацепила, а тут ещё мы, совсем опоздавшие. Нет, правду в народе говорят: «Утро вечера мудренее». Подождём до утра, до завтра Его Светлость маленько отойдёт и нам с тобой достанется только лишь за опоздание.
— Согласен. Тогда что к Василию?
Владмир внимательно посмотрел на друга.
— Мы же должны его оповестить, что он включён в группу по совершенно секретному заданию Его Светлости, и что ему тоже нужно готовиться?
— А, ты в этом смысле? Тогда пошли. Но, ни слова про медовуху.
— Заметь, не я первый произнёс это слово.
Друзья рассмеялись и, не заходя больше в кабинет, направились к коновязи, где стояли их скакуны.
Друзья подходили к кабинету Его Светлости. Князь стоял в дверях приёмной чернее ночи. Владмир с Алексеем переглянулись и на всякий случай склонили головы.
— Вы, милостивые государи, что это себе позволяете?
— Твоя Светлость ты это про что? — На лице Алексея было настолько искреннее удивление, что Князь даже засомневался, правильный ли тон он выбрал в общении с этой парочкой.
