Да, но не тушканов. Тот тушкан был одиночным, а это крысы. Пусть им не до нас, но хуже нет встречать нападение крысиной стаи лежа. С криком «делай, как я» вскакиваю и начинаю поливать тварей огнем. Одна надежда на то, что людям Штангеля в лесу уже не до нас, а то сняли бы обоих в два выстрела спокойненько, как в тире…
Полились. Серая масса. Я понимаю, что крысиная стая атакует нас лишь постольку, поскольку мы стоим на ее пути, и бью только тех, кто бежит прямо на меня. Вычет – тот поливает веером, и мне некогда сказать ему, что он идиот. Некогда менять магазин, и я, бросив автомат, выхватываю пистолет и мачете. Смешаюсь влево, прикрывая Вычета, что возится со сменой магазина вчетверо дольше, чем полагается нормальному человеку. Черт, большая какая стая… Ударом мачете встречаю крысиного волка, нацелившегося мне в горло, – тварь настолько велика, что удар не рассекает ее пополам, а просто отбрасывает дохлятину за кирпичный фундамент, где, помнится, была какая-то аномалия. Оказывается – тоже «карусель», как и слева. Отмечаю боковым зрением, что аномалия доделала за меня работу – порвала крысиного волка пополам, потом на крупные фрагменты, а потом и на мелкие… И – как отрезало. Кончилась стая.
Быстро меняю магазин. Слева от нас с ревом мчится чудовищный лось, обомшелый какой-то, а на его загривке мирно примостился снорк – сейчас он не хищник, а обыкновенный безбилетный пассажир. В лесу по-прежнему слышна оголтелая пальба, да и у нас, чую, ничего еще не кончилось, а только пора нам отсюда сматываться. В лес? Извините, нет. В погреб, только в погреб!
Воды, как ни странно, немного – всего-навсего по колено. Воняет водичка. Еще бы ей не вонять – застоялась, стока-то нет. Зона вообще не пахнет фиалками, а если где нет никакого запаха – берегись, наверняка какая-нибудь подлянка тебя дожидается. Зона – это вонь, мусор, руины, свалки, искалеченные первая и вторая природы. Грязь под ногами, грязь на лице и во рту, грязь в душах человеческих. Зона – это распад, живущий своей собственной жизнью. Считается, что распад – это процесс, но только не в Зоне. В ней распад – свойство. Ведь все нормальные процессы имеют начало и конец, но только не здесь.
Ждем. Дышать можно, и отсидеться в погребе можно, если припрет. На время выброса вентиляционную трубу нетрудно заткнуть ветошью. Мы еще терпимо устроились, бывало и похуже. Я даже думаю, что нам повезло сильнее, чем охотникам Штангеля. Тем пришлось спешно отходить к лагерю, попутно отстреливаясь от одуревшего зверья, – удовольствие маленькое.
Поспать, что ли? Можно немного прикорнуть в стоячем положении, привалившись к стене, но лишь до тех пор, пока холод не доберется до тела. Железные стены, холодные. И ржавые, ковырнешь – труха. Пройдет несколько лет, и этот погребок провалится внутрь себя Наверное. А может, простоит еще сотню лет, если Зоне будет угодно.
Закуриваю, пуская дым в вентиляцию. Сигарета отсырела, тянется плохо, морока, а не курево. Ладно, потерпим.
– Как долго нам здесь сидеть? – спрашивает Вычет.
– Неужто уже промок? – с издевательским изумлением осведомляюсь я. – Нет, гляди-ка, и впрямь промок, ай-ай-ай…
– Просто хочу знать. – Он почему-то не обижается. То ли считает себя выше этого, то ли всерьез озадачен.
– Я тоже хочу, – вздыхаю я. – Но не знаю, вот ведь беда.
– А как мы узнаем, когда начнется выброс? – любопытствует Вычет.
– Ну, это ты узнаешь. Не перепутаешь, обещаю…
– Что, очень страшно?
– Для нас – не очень. – Я перестаю ерничать. – Надо просто перетерпеть. Страшно тому, кому укрыться негде.
Вычету скучно, и он продолжает донимать меня вопросами. Сейчас его интересуют выбросы – как часто они случаются, сколько времени длятся, одинакова ли их интенсивность, да что за энергия выбрасывается в атмосферу? И почему выбросы не приводят к метеорологическим эффектам вне Зоны? И что или кто выбрасывает энергию? И зачем? На этот счет у меня в запасе очень мало фактов и очень много сталкерских баек. Вычета они нисколько не удовлетворяют, но тут он сам виноват. Мог бы почитать хотя бы открытые материалы, что публикуются дважды в месяц. Не додумался или не успел – вини себя. И никому не интересно, что ты, понимаешь ли, математик, а не физик.
Наконец мне надоедает, и я велю ему замолчать. Подсвечиваю циферблат – ого, мы торчим в погребе уже почти час. То-то ноги немеют от студеной водички. Доживу до старости – обзаведусь ревматизмом, как порядочный, и стану врать, будто нажил его на рыбалке…
Кажется, я все-таки задремываю на несколько минут. Мне не то снится, не то вспоминается наша с Вычетом попытка проникнуть в Зону с берега Припяти, ноябрьской ледяной реки, несущей шугу и уже замерзшей в заводях. Тоже было мокро и холодно – особенно потом, когда уже при спешном отступлении нашу байдарку, успевшую уплыть порядочно вниз по течению и уже достигшую середины реки, продолжал остервенело обстреливать патруль, так что пришлось опрокинуть суденышко и уходить вплавь. Во избежание. Кажется, близ Периметра что-то здорово грохнуло, но что – не знаю и вообще не убежден, что это мне не померещилось. Но пальба почему-то сразу прекратилась, из чего я сделал вывод, что сколько-то пожить нам еще предстоит. Хотя и не в комфорте, мягко говоря. Если бы Вычет не умел плавать, вряд ли я дотянул бы его до берега. Вместе бы утопли, наверное. А если бы не мои десантные навыки по разведению огня – околели бы мы на том берегу…
А все Вычет – его идея. И с парапланом была его идея, совсем глупая, а я повелся на нее, как дурак. Логика Вычета отличалась совсем не гениальной простотой. Ведь летают же вертолеты над Зоной! Ученых возят, иногда корреспондентов, а чаще вояки патрулируют сами не знают что. И те вертолеты бьются над Зоной немногим чаще, чем в тысяче километров от нее. Так почему бы нам не высадиться с параплана сразу у ЧАЭС, вместо того чтобы бить ноги от самого Периметра, остерегаясь людей и аномалий?
Почему, почему… Теперь-то Вычет знает почему. Днем над Зоной не полетаешь даже на такой жужжалке, как параплан, – отследят и собьют, а ночью в Зоне не сядешь, потому что как раз достанешься мутантам на поздний ужин. Короче, я сам повернул назад и очень правильно сделал. Еле дотянули – мотор мне пришлось выключить, потому что снизу кто-то стрелял на звук трассерами, не жалея патронов, и, наверное, в конце концов попал бы.
Все наши деньги ухнулись на Вычетовы фантазии, а главное, ушло время. За это время родилась и пошла гулять идиотская легенда о нас. Я и раньше-то слабо верил, что мы доберемся до Монолита, а теперь, когда каждый считает своим долгом помешать нам, наши шансы почти нулевые.
Что ж, поборемся за это «почти»…
