Я вернулся к «Уралу» и расшнуровал тент. В гараже Зомби нашлось немало полезного, например, немецкая полицейская броня сравнительно небольшого веса, но приличного класса защиты. Она состояла из наручей, набедренников, шлема и подвижной кирасы, состоящей из титановых и керамических пластин.
Облачившись в эти черные «доспехи» с надписями «Полиция» вместо стертых «Polizei», я застегнул пояс с тремя гранатами, тремя батареями лазерного излучателя и двумя магазинами «Гарпии», каждый на пятьдесят безгильзовых патронов. «Гарпию», этот малошумный и малокалиберный пистолет-пулемет, я тоже прихватил с собой.
Опустив забрало, я отправился к усадьбе. Когда я пробрался к ней и притаился у ворот, охранник по-прежнему качался на качелях. Это было удачей. Если обычный человек расслаблен и совершает какое-то повторяющееся действие, то достаточно сильный телепат может погрузить его в подобие гипнотического транса.
Я воспользовался этим трюком — зациклил его нервную систему, заставив сознание воспринимать только движение качелей — и возвращаться на несколько секунд назад, чтобы повторить это еще раз. И еще… Прервать этот цикл можно было, отвесив пощечину либо остановив качели.
Собаки залаяли, когда я срезал излучателем запор калитки. Оказавшись во дворе, первым делом я подошел к охраннику и прекратил качания очередью. Затем обратил «Гарпию» к вольеру и прикончил собак.
А затем я распахнул дверь дома и ворвался в холл — в помещение с блестящим полированным столом посредине, камином и кожаными диванами. На одном из них валялся полуголый тип. Автомат лежал от него далеко, и расположенная под рукой горка кокаина указывала на причину такого расслабления. При моем появлении прикрытые глаза «часового» округлились. Он испуганно вскрикнул — и притих, глядя в направленный на него оружейный ствол.
— Где остальные? — негромко спросил я и прочел ответ в голове.
Устное подтверждение мне уже не требовалось, и вместо него он захрипел, когда стрекочущая очередь пригвоздила его к дивану.
Остальные были в подвале. Туда вел коридор с выбеленными стенами и разноцветной циновкой на полу. Он кончался винтовой лестницей, с которой доносился топот. Я потянулся туда сквозь ментальное пространство.
На том, чьи мысли я прочел, чувствовалось нечто вроде шлема и бронежилета. Он услышал очередь и поднимался наверх. За ним следовал еще один. Я направил на коридор «Гарпию» и излучатель, стоящий в режиме непрерывного луча.
Первым появился тип с пистолетом — без штанов, но в кожаном панцире с бляшками и в шлеме древнеримского центуриона.
Лазерный луч снес ему голову, а очередь продырявила грудь. Валя кадку с пальмой, обезглавленное и изрешеченное тело опрокинулось навзничь.
Плечи второго защищали шипастые наплечники, голое тело обтягивали ремни, а длинные волосы были заплетены в подобие прически самурая. Продолжая вести огонь, я свалил и его. Луч рассек все пополам — торс, руки и помповое ружье.
Я сорвал с пояса газовую гранату, выдернул чеку и метнул на лестницу. Затем поменял почти севшую батарею излучателя и поспешил к лестнице. Шипящая граната выпускала слезоточивый газ впустую — больше никого там не было. Видимо, эти двое оказались рядом случайно…
Спустившись на подземный уровень, я очутился перед незапертой стальной дверью. За ней была небольшая тюрьма, некое подобие полицейского «обезьянника». В одной из камер находилась Ева — скрутившись в обнаженный клубок, она сидела на кафельном полу. Ее плечи сотрясались от истерических рыданий.
При моем появлении она бросилась к решетке.
— Полиция! — воскликнула она. — Умоляю, спасите! Они там, все пошли туда… — она указала в конец коридора.
— Сколько их?
— Не знаю, десять или больше… Всеми заправляет рыжая стерва, они ей кланяются и называют «госпожой Селестой»… Выпустите меня! Они забрали мою одежду и хотят убить!
— Я за тобой вернусь, — пообещал я. — Сиди тихо.
За следующей дверью находилась пустая комната.
Двери были в каждой ее стене, и я задумался, какую выбрать…
Мое решение опередил громоподобный рык.
Дверь за спиной распахнулась от пинка, и оттуда выскочил голый и волосатый азиат. Ростом больше двух метров, он имел руки толщиной с бедро обычного мужчины. В них он держал по бутылке красного шампанского.
Я не успел выстрелить — он меня опередил. Первая бутылка обрушилась на шлем, разлетаясь вдребезги. Во все стороны брызнула пена и осколки. Вторая бутылка тут же разбилась о наплечник.
Мягкий подшлемник погасил удар по голове, но вино залило бронестекло глазных прорезей, размывая видимость. Гигант тем временем не мешкал — схватился за излучатель и «Гарпию», выдернул оружие из моих рук и отбросил в стороны — словно игрушки, вырванные из ладоней ребенка.
Я треснул его коленом в пах, но этот удар, казалось, он не ощутил. В ответ его кулак впечатался в грудную пластину бронежилета — как ядро, выпущенное из метательной машины. Врезавшись спиной в стену, я сумел удержаться на ногах и выхватил из плечевых ножен боевой нож. Уклонившись от прямого удара, я скользнул в сторону и ударил сам. Метя в шею, я вонзил нож в ключицу — промахнулся, едва различая что-либо сквозь мутное стекло.
Дико зарычав, азиат бухнул своим пудовым кулачищем в забрало шлема. Перед моими глазами вспыхнула Сверхновая. Оказавшись на полу, я увидел мутным взглядом, как он поднимает колонноподобную ногу, чтобы расплющить мою грудную клетку. Нож торчал в ране.
Я откатился в сторону. Гигант тут же настиг меня и пнул с такой силой, что я проехал по полу до другой стены. Рядом со мной оказалась «Гарпия».
Осознав промах, он взревел и бросился с намерением опередить. Я пустил с пола длинную очередь, пуская пули через все его туловище наверх, к голове. Дергаясь под пулями, он попятился.
Глаза его закатились. Замычав, как умирающий Минотавр, он рухнул на пол.
Магазин «Гарпии» был пуст.
Я сорвал шлем, но видимость улучшилась не сильно — передо мной все кружилось и плавало. Встряхнув головой, я немного успокоил обстановку и пополз за излучателем, который валялся в другом углу. Схватив его, я привалился спиной к стене.
У гиганта имелась ментальная защита, и поэтому я не смог его заблаговременно почувствовать — лишь дал знать, что ментальное пространство кто-то сканирует. Я понимал, почему он был настолько силен. Его сила имела такое же неестественное происхождение, как и мои способности.
К счастью, ума у него оказалось поменьше, чем физической мощи. Вместо того чтобы схватить и переломать кости, свернуть мне шею, как цыпленку, он попытался сделать из меня отбивную. Но забрало защитило меня от удара, который превратил бы лицо в кровавое месиво. А жесткая кираса спасла ребра от пинка.
