– По взрывам кораблей что-нибудь есть? – прервал молчание Илья. – Имена погибших удалось выяснить? Черные ящики нашли?
Вильсон не посмотрел на него:
– А хоть бы и нашли, что они дадут? Если бы один корабль, могла бы быть случайность. Все сразу – это кое-что похуже. Тут уже ясно, что дело не в ящиках… – он осекся.
Из-за поворота показались вдалеке трубы и купола комбината. Полнеба застилал сизый дым. Комбинат не останавливался никогда. Ради него и существовала колония на Сумитре. Ради него и вербовались сюда люди.
– Надо будет составить списки оставшихся, – глухо сказал Илья. – Всех обойти, переписать – наших в городке, рабочих на комбинате, фермеров-поселенцев… В компьютере есть информация обо всех выбывших ранее – кто уволился, заболел, вернулся на большую землю… – он помедлил. – Путем простого вычитания вторых из первых получим списки погибших на кораблях. Я скажу Эйле, у нее это лучше получится.
Вильсон кивнул. Илья отвернулся, глядя в окно. Утренний взбрык Тимура не давал ему покоя.
Он бросил взгляд на часы. Вот вернется – и вечером они поговорят. Не надо было Илье их везти на Сумитру. И сам как-нибудь справился бы. Тем более у Тимура такая травма – и отца убило, и сам чудом жив остался, а Илья и его сюда потащил. Права Эйла: вечно он думает только о себе.
Илья поерзал на жестком продавленном сиденье. Собираясь на Сумитру, он думал, что приближается к цели. И ничего подобного. Убийцы Булата, мучители Тимура были отсюда так же далеки, как и с Земли. Проникнуть на Бокс-бэ с Сумитры было решительно невозможно, будь Илья хоть один, хоть со своим экипажем. Тем и закончилось: нудная работа в космопорту, плохая школа для мальчишки и неутоленная – близок локоть, да не укусишь – жажда справедливости.
Так он теперь и унесет ее с собой в братскую могилу последних жителей Сумитры. И если бы он один… будущим самых дорогих людей заплатил Илья за свой дурацкий план.
Он качнул головой – и боль, улегшаяся как будто, стянула череп ремнем.
Ну ничего. Сейчас они договорятся с комбинатовскими, вернутся в городок – и сразу на стадион. Найдут Тимура и домой… как будто ничего не произошло.
Со скрежетом машина затормозила перед обшарпанной бетонной аркой у входа на комбинат. Все пространство вокруг было запружено грузовыми транспортерами. Похоже, на добычу сегодня не посылали.
– Приехали, – глухо сказал Вильсон.
Возле огромного проржавевшего люка стояли долго. Вильсон препирался с охранником. Наконец вернулся, сдернул маску, завел мотор.
– Не доверяют! – прокричал он. – Говорят, что все это подстроило руководство с Обществом Соцразвития. Что хотят закрывать комбинат, а от рабочих избавиться.
Люк заскрежетал, поплыл в сторону. Вильсон въехал в проем. Внутри стало темно.
Начальник охраны слез с табурета в своей будке и пошел с ними, позвякивая связкой ключей в опущенной руке. Илья оглядывался с любопытством. На комбинате он был лишь однажды, сразу после их приезда. Тогда его называли «новый комбинат». Но теперь ничего нового здесь не осталось: покрытые копотью стены, ряды труб, с которых капала вонючая жижа, заросшие липкой пылью оконные стекла высоко под потолком. Из глубины цеха доносились из громкоговорителя команды.
Они шли медленно, оттягивая момент, когда им придется говорить с представителями. Илья уже слышал, что во время аварии на старом комбинате Вильсон – тогда бригадир на добыче – полез в самое пекло, пытался спасти своих рабочих. Они все погибли. Выжил он один. И когда вышел из больницы, перевелся в космопорт, подальше от ненавидящих взглядов шахтеров, для которых он был такой же кровосос-начальник, как и благоухающие парфюмом менеджеры из Общества Соцразвития.
Он оглянулся на Вильсона. Тот шел вразвалочку, по-хозяйски осматриваясь вокруг. В гулком шуме их шагов не было слышно. То-то он голос себе и сорвал, работая тут, подумал Илья, морщась от грохота.
Вильсон наклонился к его уху:
– После аварии собирались комбинат закрывать! Но Соцразвитие уперлось рогом! Не хотели останавливать производство!
Вдали в отсветах пламени шевелились тени. Илья вытер рукавом взмокший лоб.
– Я слышал, они на выплатах жертвам чуть не разорились тогда.
Блестящее от пота лицо Вильсона повернулось к нему.
– Ну, ты Общество Соцразвития не жалей. Они знали, на что шли. Все им говорили, что открывать комбинат на Сумитре не рентабельно. Не поверили! Так что ж теперь слезы лить…
Грохот рос, лязг пробирал до печенок. Как же они тут работают? Вильсон помолчал. Потом тронул его за рукав и сказал в самое ухо:
– Ты с ними полегче. Народ тут уже ни богу, ни черту не верит. Считают, что их все бросили. Так что не сгущай краски, не порть картину.
Они спустились по широкой истертой лестнице к офисам. Из-за дверей столовой донесся запах прогорклого масла и хлорки. Здесь было потише. Вильсон остановился, повернулся к Илье.
– Это верно, что руководству и Обществу Соцразвития от комбината одни убытки. А остановить нельзя – они тогда вообще по миру пойдут. Все их деньги в него вложены. Слух пошел, что аварию они тогда сами и подстроили. Но это только слухи, имей в виду.
Илья кивнул и взялся за ручку двери:
– Так что говорить-то будем?
Вильсон не ответил.
Стены комбинатовской столовой были когда-то окрашены, но краска слезала клочьями, обнажая потемневшую от сырости кладку. Столы и стулья навалены друг на друга в углу. После грохота цехов тишина стояла такая, что разрывались уши.
Их уже поджидало с полтора десятка человек – грязных, закопченных, с белыми кругами чистой кожи вокруг ввалившихся глаз и поджатых ртов. На Вильсона и Илью смотрели враждебно. Здесь, похоже, их считали представителями компании.
Илья вытащил из груды колченогий стол, взобрался на него и, покачиваясь на шаткой поверхности, принялся объяснять. Кое-кто из рабочих придвинулся поближе. Разводя для убедительности руками, Илья рассказывал уже осипшим голосом, что ситуация под контролем, что спасатели уже в дороге, что нужно продержаться до починки нагнетателей в городке.
Прогремел оглушительный звонок. За распахнутыми дверьми столовой послышались шаги и голоса. Начали заходить новые слушатели – грязные, усталые и злые. Илья повысил голос, стараясь перекричать вошедших.
– Они и так на нашем горбу тут живут! – перекрыл гул толпы голос. – На всем готовом! А теперь им еще и кислород подавай? А мы можем и отходами из труб дышать?
В толпе одобрительно засвистели. Илья оглядел море лиц – злые, усталые взгляды.
– Начальство покрываете! – прорезался сквозь крики сиплый сорванный голос. – А они там все преступники! Вон Вильсон стоит – хватило совести, приперся! Убийцы вы там все! Вам человеческая жизнь – копейка!
