– Я объявлю, – сказал он. – Ты мне дай его описание, приметы.
– А сам не помнишь? – Илья полез в карман, достал мятую бумажку, исчерканную дрожащей рукой Эйлы. Расправил ее на столе, пробежал глазами. Вроде она ничего не забыла.
Вильсон усмехнулся.
– У меня детей нет. Для меня они все на одно лицо. Хотя твой Тимур особенный… У парня есть авантюрная жилка. – Он подошел к Илье, хлопнул по плечу. – Я не удивлюсь, если он сам выпутается из передряги.
Он взял из его рук бумажку, прочитал. Кивнул.
– Иди. Я зачитаю. Мне все равно в эфир выходить.
– Зачем? – тускло спросил Илья, соображая, что же теперь ему делать. Он продумал все свои действия до этого момента, до разговора с Вильсоном. А что теперь? Возвращаться домой к Эйле? Слушать ее мрачное бурчание – якобы сама с собой, но явно для его ушей?
Со стула подниматься не было сил. Хотелось остаться в кабинете Вильсона на весь день.
Вильсон вернулся к столу, опустился в вертящееся кресло. Крутнулся вправо, где примыкала к рабочему месту консоль управления. Потыкал в сенсорную панель, набирая комбинацию.
– Горожане организовали Совет Спасения, – сказал он вполголоса. – Они решили послать сигнал бедствия. Кто-нибудь, может, откликнется.
Илья усмехнулся.
– Кто? Инопланетяне на летающих тарелках? В этом секторе Космоса все корабли принадлежат Обществу Соцразвития. Сама Сумитра и мы вместе с ней принадлежим Обществу Соцразвития. Раз уж они решили нас оставить, никто на помощь не придет.
Вильсон посмотрел на него исподлобья. Усмехнулся.
– Я им хотел об этом сказать. Но они, по-моему, сами все понимают. Просто хотят дать оставшимся видимость надежды.
Он помолчал, облокотившись на стол, сжав голову в черных лапищах. Наконец поднял глаза на Илью. Помедлил.
– С самого начала не надо было строить поселения на Сумитре. Шутка ли: комбинат, тысячи человек, всех обустроить и прокормить! Это Общество наверняка уже прокляло сто раз эту свою затею с комбинатом. От него одни убытки…
– Им виднее, – рассеянно ответил Илья. Но Вильсон уже поднялся, нервно зашагал по офису. Остановился перед Ильей, заглянул ему в глаза:
– Когда авария эта была, десять лет назад, семьям погибших они так ничего и не выплатили – слишком много их было! Нескольких выживших положили на консервацию, да только их пришлось в конце концов утилизировать, потому что никто искусственное поддержание жизни оплатить не мог!
Илья вскинул на него глаза:
– Этого я не знал, – тихо сказал он.
Вильсон развернулся, резанул ребром ладони вдоль горла:
– У меня этот комбинат вот здесь сидит! Эх, знал бы, когда сюда устраивался…
– Автоматизировать комбинат, и дело с концом, – механически ответил Илья, соображая, по какому маршруту лучше ехать искать Тимура.
– Если бы! Автоматика там не потянет, а то давно заменили бы вахтовиков на роботов. На добыче соображалка нужна, человеческие мозги, а они нынче не окупаются! – Вильсон замолк, уставился на бумажку с приметами Тимура и шевелил губами, готовясь зачитать ее в эфире.
Илья поднялся, но взмахом руки Вильсон остановил его.
– Смотри-ка, – заметил он уже другим тоном, – а я и не знал, что у Тимура шрамы от стреляных ран. Это как же его угораздило?
Илья забрал бумажку у него из рук, просмотрел. Эйла дотошно описала расположение каждого шрама.
– Там же, где его отца убило, – он вернул бумажку Вильсону. – Он чего-то не поделил с людьми Донора. На Боксе. Они за то пытались похитить Тимура… да нарвались на Булата. Тимура он от них вытащил, а сам погиб.
Вильсон не ответил. Оба помолчали.
– Бедный Тимур, – наконец выговорил начальник аварийки. Илья кивнул. Вильсон кинул на него быстрый взгляд.
– Ты куда сейчас? – Вильсон искоса посмотрел на него.
Илья сжал зубы. Момент слабости прошел. Он точно знал, как ему действовать дальше.
– Составлю маршрут, поеду искать.
Вильсон помедлил.
– Карты есть? Если подождешь десять минут, я тебе скину.
– Вот за это спасибо, – Илья поднялся. – Я пока зайду к Мартине. Вдруг она что-то слышала…
Вильсон тяжело поднялся и принялся рыться в распечатках.
– Вряд ли она чем поможет. Только разбередишь. Ее Лили ведь уже десять лет как пропала. И они тоже искали…
– Может, все-таки что-то вспомнит. Попробуем действовать вместе.
Вильсон с сомнением посмотрел на него и пододвинул к себе микрофон.
* * *
В комнате было темно. Где-то капала вода. Пахло лекарствами и восстановленным воздухом. Гудел трансформатор.
Голова у Тимура раскалывалась. Во рту стоял металлический, похожий на кровь привкус. От жесткого матраца ныли все кости. Он не дома: это-то он сразу понял. Дома пахнет по-другому, и отец вечно что-нибудь напевает. Хотя, может, он тоже спит…
Он хотел позвать отца – и тут вспомнил. Отца не было. Отец давно умер.
Тимур чуть двинул шеей – и виски пронзила боль. Нет, резких движений делать нельзя. Он осторожно вернул голову в прежнее положение и принялся думать. Где он может быть, если не дома?
И тут в мозгу как будто щелкнуло, и все вернулось: люди в космопорту суетятся, кричат друг на друга, они с тетей Эйлой стоят в углу, она его прижимает к себе и смотрит на скатывающуюся с эскалатора толпу огромными глазами. Прижимает его к себе все крепче, Тимуру уже больно, а она ничего не чувствует…
Наверное, уже началась эпидемия. Поэтому они все тут лежат. Это изолятор. По ногам побежали мурашки от неподвижности – захотелось дернуть ступней, согнуть коленку. Тимур напружинил ногу и попытался сбросить одеяло.
Нога не двигалась.
Тимур попытался приподнять руку – но не мог даже сообразить, где она и как лежит. Он не чувствовал собственного тела. Еще раз Тимур попробовал шевельнуть шеей и толкнулся виском в жесткую стенку. Он что, в шлеме? Неужели уже закончился кислород?
– Эй, – тихонько позвал он, но из горла, стянутого болью, вырвался хрип. Тимур попытался облизать пересохшие губы и не смог двинуть языком. Весь рот занимала какая-то гладкая металлическая штуковина, и горло тоже было перекрыто – дышать можно, но сглотнуть нельзя и говорить тоже никак. Сердце заколотилось, хотелось подскочить на кровати и вопить, пока не прибежит тетя Эйла. С ним бывало такое раньше, после гибели отца.
Борясь с паникой, Тимур распахнул глаза, но ничего не увидел. Вокруг него стояла тьма. Сердце забилось о ребра, воздуху не хватало. Может, он умер и его похоронили заживо?
Но паникой можно только навредить, сказал он себе. Усилием воли Тимур заставил себя расслабиться. Главное – сохранять хладнокровие. Он выберется из могилы, даже если придется рыть землю ногтями.
Тимур постарался дышать ровнее. И тут его осенило. Это очередной кошмарный сон, просто в этот раз он не может проснуться. На самом деле ему ничего не угрожает.
